пятница, 31 декабря 2010 г.

Девушка из вулкана

На странице преданий Донны Анны опубликовано резюме гиноморфа-убийцы: Девушка из вулкана.

Заставь дурака монетизироваться...

Отличительной особенностью шудрократического мировоззрения в призме общества археомодерна становится концепция так называемой "монетизации", проходящей под девизом "после нас хоть потоп".

Нет никаких сомнений в том, что сознание перспективы потопа и достаточно ненапряженное отношение к нему являются положительными характеристиками, которые делали бы честь нации, если бы не основывались, преимущественно, на многовековом воспитании силами пропагандистской машины, построенной государством и церковью.

Русские государства и церковь изначально (с IX-X вв.) разительно отличались от западных аналогов - а именно, своей безапелляционной травматичностью, почти неприкрыто основанной на идее полного истребления населения севера Евразии и переписывания истории. Это делало напор шудрократии куда более эффективным, а идеологию позволяло внедрить в массовое и персональное сознание на самом глубоком уровне.

Образ "русского болвана", который готов сломать себе шею, если его заставить молиться, в действительности выражает ничто иное как собирательный идеальный образ представителя подвергаемого геноциду населения, каким этот образ видится преступной хунте. В этом месте появляется любопытный "замкнутый круг", ведь "глупость болвана" неотъемлема от непрерывного повторения им "мантры" про болванов, готовых сломать себе шею.

Как и всякая нудная, малоинтересная работа, повторение таких "заклинаний" способствует введению в своеобразный транс, с точки зрения которого любой постулат пропаганды приобретает весомость и самобытный смысл. Чего стоит хотя бы концепция "монетизации", логичным итогом которой оказывается то, что не осуществить ее может только некий абстрактный "лузер". Эти понятия далеки от того, чтобы быть заимствованными с Запада, по крайней мере из Европы, претерпевшей в послевоенный период гуманистический евроремонт и еще более отдалившейся от "экстрима", изначально присущего именно восточным шудрократам.

Только в условиях православной шудрократии существует такое явление как полное и безоговорочное преклонение перед любой властью - означающей свои позиции не только политически, но и финансово. Для "русского" православного человека считается честью изъявить свою уничиженность перед лицом администрации - пусть даже это будут админы какого-нибудь шудро-сервиса или онлайн-игры, что еще и усугубляется в случае, если эти админы "делают бабло" - они "никому ничего не должны". Пора понять, что "бесплатный сыр бывает только в мышеловке" - таков лейтмотив православной шудрократии. Отсутствие вайшьякратической традиции выносит за скобки понятие "клиента" - его место занимает "лузер", которого "кинули".

Следует заметить, что само по себе "сидение на трубе" составляет основу и центр бытия самодостаточной нации. Но и это позитивное явление современная шудрократия без колебаний включила в свой дискурс, объявив, что сидение на трубе само по себе не делает из лузера предприимчивого бизнесмена. Только тот, кто, сидя на трубе, грязными каблуками сталкивает других, хохоча над тем, как они копошатся внизу - в шелухе от семечек, которая падает сверху, - становится эффективным монетизатором.

Именно по такому принципу и функционируют современные российские "онлайн-сервисы".

среда, 29 декабря 2010 г.

Обойти темноту по-суворовски

Эффективный боец отлично видит в темноте, благодаря чему в полярную ночь способен противостоять десяти-, а то и стократно превосходящим силам противника. Но есть некая тайна в его искусности - в этом поневоле убедишься, понаблюдав за тем, как приручает он свистящие пули или пьет на брудершафт с неразорвавшейся авиабомбой.

Я видел, как они восходили из укрепленных блиндажей и в неглиже, посмеиваясь, гордо расправив плечи, двигались через минное поле навстречу вражеским позициям.

Секрет этого удивительного явления, которое на всех языках народов планеты отдавало сладкой горечью, открыл мне наш великий русский полководец Александр Васильевич Суворов. Это историческое лицо совершало тогда вместе с нами марш-бросок и настояло на том, чтобы идти босиком - ему нетерпелось проверить на деле одну из своих новейших блестящих концепций, впоследствие вошедших во все хрестоматии и сборники афоризмов. Светлейший ум никогда не делал далеко идущих заявлений без того, чтобы не испытать работоспособность их в полевых условиях.

У Суворова был монокль любопытнейшей конструкции - он напоминал миниатюрный каллейдоскоп, ввинчивающийся в глазницу и закрепляющийся в ней посредством стальных заусенец. Перчатки же у него были не менее достойны пера Пушкина и Толстого: они были сделаны из сапог, вывернутых обратной стороною, но каблуком смотревших вовнутрь ладони, что, по мнению полководца, должно было уберечь бравых русских солдат от ранения при возможном взрыве пороховой камеры мушкета.

К филейной части своего мундира Суворов приказал ремешками крепко-накрепко привязать миниатюрные, дамские салазки, которые повышали эффективность марш-броска через Альпы на двести-двести пятьдесят процентов. Он раздобыл еще во время итальянского похода старинную, но крепкую нагрудную пластину, что осталась от воителей эпохи рыцарства, и с кажущимся благоговением, под которым скрывалась математическая точность, нес ее в вытянутых руках перед собой. Во время спуска с гор на салазках веселой, хохочущей толпой вместе с лошадями и обозами военные привыкли оголять сабли и очень часто натыкались на них. Новое изобретение Суворова позволяло свести к минимуму негативные последствия подобных приключений.

И вот за чаркою крепкого вина, которое полководец рекомендовал пить, помывшись в бане, но сделал исключение и допустил поблажки для суровых вояк, понимая, что бани никакой на войне нет, но, однако, настояв на том, чтобы каждый хотя бы чисто символически опустил ноги для дезинфекции в серебряную походную ванночку, - за чаркой вина, опьянев, поведал он генералам тайну.

-Боец, - сказал он, - обходит явление не спереди, но сбоку, чтобы оказаться за спиной. Так вот и темнота не страшна хорошему солдату.

Генералы удивились и признались, что не понимают изречения, на что Суворов лукаво прищурился и помотал головой. У него была треуголка собственного изобретения, снаружи покрытая фольгою для отражения солнечного света, что должен был ослепить вражеского снайпера, изнутри же снабженная колючками, которые стимулировали сообразительность.

-Он обходит темноту со спины и, сияя, с заговорщицким и немного странным выражением лица заглядывает через плечо. - Пояснил полководец. - Так же точно-с происходит и с пулями, да и со снарядами и любой живностью. Я говорю о сороконожках... К слову, нет на поле боя исчадия страшнее и зловреднее, чем боевая сороконожка...

Последние слова Суворов произнес измененным голосом и побледнел. Его длинный нос покрылся капельками пота, а сквозь впалые щеки наметилась кое-какая пульсация желваков. Генералы тотчас послали за пером и бумагой, дабы записать афоризм, который на столетия предопределит победы царской армии.

вторник, 28 декабря 2010 г.

У меня есть мечта

Я слышал голос и он произносил слова четкие, ясные, но немного, как мне показалось, вырванные из контекста. Это произошло в полдень, когда солнце зашло за фарфоровую башню.

-Я стояла в круге света. Кажется, была немного ослеплена и о чем-то задумалась. - Сказала гостья.

-Простите?

-Ну, я стояла в круге света. Кажется, была немного ослеплена и о чем-то задумалась. - Повторила она и в ее голосе читалось нетерпение, как у того, кого вынуждают произнести ожидаемую кем-либо фразу.

И тогда мне стало понятно: она пришла издалека, из страны, где вовсе не восходило солнце, а может быть не заходило - ни разу, потому что небеса зияли над тем миром черной бездною без солнца и без россыпи звезд.

-Чем-же я смогу вам помочь, государыня? - Сказал я и подавился, замолчал, оценивая напряженную эмоциональность момента. Затем я добавил: - Я ведь не тот, кто ждал вашего ответа. Поверите-ли, я ни к чему не стану вас принуждать. Даже если вы будете просто так стоять здесь хоть до вечера, хоть до окончания месяца, я приму это с улыбкой и обеспечу вам не только безопасность, но и достойное, а это значит приятное времяпровождение.

-Я стояла в круге света... Кажется... была немного... - Она смутилась и скосила глаза, после чего сложила пальцы на трепетной груди в удивительнейшую фигуру, очарование которой могло бы пробудить даже бесчувственную скалу.

-Не стоит мучать себя. - Повторил я. - Вы не находитесь у меня в долгу, а я не сдаю в аренду место, на котором вы стоите. Каждое существо - это звезда, имеющая полное право находиться на том самом месте, на которое она поставило свою стопу. Я ведь и сам занял это помещение подобным образом.

-Я... стояла...

-Отпечаток стопы на тверди или на любом безвидном пространстве по-существу гарантирует неприкосновенность границ, в которых вы пребываете. Эта территория принадлежит вам по закону и вы можете даже возвести здесь свой дом, построить стены, башенки с часами и посадить деревья - я сочту это за честь, ибо для меня честью является гармоничное воспроизводство передо мною великих законов, основывающих вселенную и всех существ, что ее населяют. Я очень доволен тем, что вы практически синхронно со мной опустили стопу.

-Я... стояла... - В ее голосе неожиданно прозвучала новая нотка, это был чарующий звук пробужденного ума, расцветающего цветком собственного достоинства. Она долго дремала, очевидно, что с ней дурно обошлись, заставив усматривать в ткани космоса наихудшие мотивы - корысть, жажду наживы, зависть, направленную от низшего к высшему, наконец - страх, идущий рука об руку с предательством. Она знавала похоть и бездушие, защитою от которых становилась для нее мечта.

-Давайте вместе помечтаем. - Предложил я с улыбкой. - Знаете, каковы правила этой игры? Вы ставите свою стопу, я ставлю свою, и мы кладем мечты, кладем мечты и наступаем на них - вы на мою, а я на вашу. Подобно крылу бабочки, которое трогает осторожный солнечный луч, мечта под каблучками любящих сердец явит бесконечное цветущее многообразие.

понедельник, 27 декабря 2010 г.

Гастролер

Много нулей в зимнем темном небе звенело в предутреннем затишье, периодически нарушаемом криками анахронической птицы, той самой, что томит жаждущую духовного прорыва душу поздней сентябрьской ночью, и под зиянием нулей все полосы поземки на дорогах изнемогали первозданной чистотой. Есть тридцать слов в нашем языке для того, чтобы описать специфику хруста снега под сапогом, но чуткое ухо расслышит куда больше - куда больше, если только в симфонии вы слышите каждый скрип и вздох инструмента, выносимого в отдельный прозрачный поток.

Предчувствие заставило меня остановиться - там впереди, в низине, куда не доставали фонари, лежала смерть, она источала свой аромат и тепло. Передо мной лежал открытый люк, на дне его светилась плоть, варилось тело. Чуткое обоняние подсказало мне, что с него сняли часть мяса, прежде чем бросить - положа руку на Писание, признаю, что поступил бы точно так же. Меня научили не разбрасываться добром.

Человек без сердца - затаившись в ветвях, я потерял счет часам, покуда симфония нулей в звездах подергивалась теми узорами, что оставляет солнце, подышав на стекло. Я видел, как спешно втягивались щупальца сновидений во впалые окна дворцов. Я слышал, как волны благоуханий вели промеж собой ни к чему не обязывающие споры, потом они затихли. Дорожки осветились колкими язычками глаз.

Когда тело извлекли на свет Божий, подтвердились все мои прогнозы: кто-то вырезал из груди сердце, измельчил его и, возможно, сварил колбасу. Я невольно облизнулся, отметив про себя, что сейчас умял бы килограммчика два таких сердец, но тотчас же отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи. Потом я скосил глаза и цокнул языком: девятьсот эффективных демонов восседало за пиршественным столом и сердце было разделено на всех. Точный расчет, с каким это было сделано, мог означать, что в этот мир пожаловал гастролер - тот, кто приходит с востока и идет на запад.

Гастролер, гастролер - он никогда не был рожден и не сможет умереть, он из рода царей, его кровь - это пылающая пустота. И вы, наверное, в курсе, почему его дыхание пахнет яблоками? Потому что он вкушает их вместе с владычицей преисподней.

Этот человек имеет тысячу масок, но не думаю, что можно встретить его, пройдя сквозь тысячу миров, и даже обойдя половину вселенной. Его исчезающе мало, и о сыновьях - и о дочерях - его семьи, желая передать особость их склада, говорят так: "если нет меня, то нет нигде".

Государь Император был проездом в нашем городе и я успел заметить, что у него противоестественно длинные руки. При параде, белый, как сама смерть, в окружении лилипутов-губернаторов да фельдмаршалов, преследовал батюшка всея Руси преступного гастролера, ухватил кончиками пальцев да положил в ларец правосудия, в табакерку, что и по сей день зовется "с чертиком".

Да рассмеялся царственно, вальяжно повернулся, взмахнул мантией - белой тенью на крыльях дня улетел в столичные дали, оставил пустошь лесную, среди которой серые маковки-маковки, пустые глазницы-глазницы, зерцала-зерцала отражений кошмаров, что теснятся, теплеют, как хлебное тесто в печах у хозяйки. Уехал Государь, повелев далее самим разобраться - отдал гастролера лесникам да епископам, а что те смогут поделать без батюшки?

Видел я, как сгрудились приставы да пыточных дел мастера у завалинки, на заваленного гастролера стоят и глазеют, спрашивают, а слухом ответа не различают, бледнеют от недобрых проклятий, цедимых сквозь зубы. Как кроткие агнцы под гипнозом у гастролера блеют, языки длинные высунут и лижут соль. Довел их гастролер до того, что слезою собственной омывать его поспешали, купали, причесывали, одевали, в баньку водили.

Наконец епископ, без которого все это мероприятие не стоило бы скорлупы выеденного яйца, просит дать ему экскрементов недавно повешенного преступника. Втер он адскую смесь в монокль и узрел то, что оставалось сокрытым: демоны высокие, суроволицие окружают гастролера, который лишь посмеивается да пальцем корявым пронзает узор. А узор тот совершенно особый - небытийный, из тусклых желтых нитей, висящих кисеей перед ним. В какой квадрат он попадет, оттуда доносится тихий звон и как бы перешептывание множества голосов, взывающих одно и то-же имя.

Толкают епископа в бок, допрашивают, а он ни в какую. Однако, вся эта суета как-то разбудила приставов и - шаг за шагом - они довели дело до суда. Судейская коллегия, которую они собрали по хлевам и по лесам окрестным, состояла не то из плодожорок, не то из уродов, каких иногда можно увидеть в заезжем цирке. Страшно, по-настоящему страшно глядеть честному человеку на собрание искаженных этих личин, но епископ, обливаясь холодным потом, молча кивает, мол, вижу я через волшебный монокль, что все ок, нормальных людей гастролер закрыл от нас масками безобразия. Будем работать с тем, что есть.

А потом взвесили все за и против, исходя из того, что гастролер свою вину признал. Был такой закон - право молчащего, называлси. Его откопали из архивов прецедентного права и пришили к делу - так что и комар носа не подточит.

А вешать-то стали гастролера - и столкнулись с новым необычным явлением, потому что петля на шее у него не затягивалась.

После нескольких безуспешных заходов палачи позвали за епископом, который единственный из всех имел доступ к незамутненному видению событий. Стоило тому поглядеть на висельника, как сразу все вышло на поверхность: не меньше дюжины бесов крутили хвостами и рогами да лица треугольные заносчиво морщили, пальцами растягивая петлю - естественно, что та не могла сойтись на шее!

Как тут быть? Епископ предложил утопить гастролера, потому что при попытке обезглавливания демоны подложили бы под топор пальцы.

Топить так топить...

Да только вот откуда ни возьмись девица въезжает на белом коне - дверь, значит, отворяется и так прям въезжает. А какая такая дверь в подвале? Посмотрели на нее и видят, что девица то царских кровей - рогатая, копыта тонкостью подчеркнуты, а пояс украшен удивительнейшим изделием, делом рук величайшего кузнеца и художника. Речь шла о пояске из яшмы - пластинки камня были столь тонкими, что казались невесомыми льдинками, но внутри каждой было проделано тонкое отверстие для нити. Просверлить подобным образом камень в те годы требовало особенного мастерства. Продолговатые пластинки прилегали одна к другой таким образом, что композиция создавала ощущение "монолитности", невольно вызывая в памяти образ панциря черепахи, но при всей плотности поясок оставался живым, подвижным, легко отзывающимся на всякое колебание.

Что же делать: отказаться от намерения утопить гастролера или обойти вниманием принцессу? Сложный вопрос этот требовал сиюминутного, не сходя с места решения. Как бы вы поступили на месте несчастных, которые, в силу образованности, должны были в общих чертах понимать, о чем сейчас пойдет речь?

И вот, поверите-ли, совершенно неожиданно слово взял епископ. Никто не мог забыть этих его слов.

-Дорогая моя принцесса, - сказал он, - вижу я, что стали мы жертвой обмана и напраслину возвели на вашего верного товарища. Во искупление нашей вины хочу предложить разрушить жалкий наш город. А вы, наверное, не знаете, с чего начать - ну что-же, я хорошо знаком с планами зодчих и подскажу вам, что начать стоит с одного строения на краю площади справа от ратуши.

Тогда зацыкали на него, глаза повыпучив, ведь мыслимое ли дело, тайну выдал государственной важности. Строения то по всей стране были обустроены для государевых нужд, чтобы в случае мятежа или чумы, дернув за ниточки, мог он разрушить каждый понравившийся город.

Но епископ им подмигивает, мол, я невзаправду, невзаправду. На самом деле я на вашей стороне. А знать от бесовского зрения силу гипнотическую воспринял служитель Божий и харизмою очаровал судей, да и поверили они, что все невзаправду и что ничего не случится. И кивают принцессе, правду говорит батюшка, не лжет. На домик тот надави - и погибнем мы все гибелью мучительной, обрушимся прямо в ад, который под городом то нашим.

Не ожидал никто такого развития событий. Но дело уже сделано - открыли тайну самой владычице, самой врагине, тайну самую стратегическую разбазарили. Вот и все, не было считай ни города, ни страны, ни Государя, ни неба с землею, ни звездочек, ни заносов в заснеженности, ни фонарей, от которых на душе в ночной час становится столь мирно и тепло.

Хелловин

#675 - Хелловин - биографический очерк великого русского изобретателя Алексея Петровича Хелловина

суббота, 25 декабря 2010 г.

Город, пустыня и остров

В статье о городе, пустыне и острове мы рассмотрим полярность города и острова, вкратце коснувшись басен последних тысячелетий, смешивающих в когнитивную разруху все возможные парадигмы, если только они имеют какое-либо отношение к "иному миру".

четверг, 23 декабря 2010 г.

Утренние сумерки

Несомненно, что одним из примеров безответственности средств массовой информации, идущей рука об руку как с общей парадигмой шудрократии, так и с бессознательностью лишнего материала, представляющего собой "массу", как апеллирующие к которой формально позиционируются вышеназванные средства, является прецедент со знаменитым wikileaks. Судите сами, бытие викиликса отныне не имеет континуальности, ведь то, что прежде фигурировало и было известно относительно узкому кругу под этим именем, единомоментно заменено медийным симулякром продолжающейся в прошлое и не имеющей будущего истории. Узнавание викиликса массой лишнего материала с неизбежностью граничит с прекращением бытия викиликса, ставшего явлением, которое, в согласии с законами пропаганды, будет забыто на следующий день. Между тем, до того, как незадачливый разработчик викиликса опубликовал массивы маловразумительных общих мест, от которых на самом деле не пошевелится ни одна пылинка, проект занимался куда более актуальными делами, в числе которых стоит отметить обнародование списков блокируемых в ряде европейских стран вебсайтов - а это для ложного государства, несомненно, вреднее бессмысленных депеш из Пентагона.

Как мы уже отметили, это было бы наиболее лежащим на поверхности примером безответственности СМИ, предлагающих действенные механизмы для руинирования любого объекта - будь то ваш родной край, в который с этой целью на минутку приедет всемирно известный цирк - или будь то викиликс.

Тем не менее, существует куда более укоренившаяся ложь, которую в большинстве своем здравые умы обходят стороной, заручившись общественным договором, постулирующим это явление как непреложную данность. Речь идет ни о чем ином, как о знаменитом празднике "Нового Года", а также "Рождества", рекламирующих культ незалежных мертвецов и прославляющих травматизм несвершенного инициатического перехода.

Разве может что-то сравниться с Новым Годом по той легкости, с которой это забывается уже на следующий день? Казалось бы, еще вчера все были полны энтузиазма, а назавтра СМИ полны абсолютно несвязанными с этим новостями.

"Покуда этот Новый Год не будет со всей жесткостью уничтожен, вычеркнут на архетипическом уровне, человек не достигнет полного помрачения." - Такие слова уже готовы сорваться с ваших уст? Подождите немного, а не то есть вероятность показаться еще глупее, чем вы есть, повремените с прогнозами. Никто не обещал, что симулякр, которого не существует, может быть найден на архетипическом уровне, равно как никто пока не говорил о том, что лишний материал имеет какое-то отношение к человеку.

понедельник, 20 декабря 2010 г.

Гусляр и Кобыла Духа

У реки можно встретить покрытого пылью веков гневливого гусляра, вступившего на путь духовного развития под руководством речных демонов. О самом важном шаге в метафизическом развитии адепта - вступлении в контакт со златогривой кобылой духа - и пойдет речь в этом донесении.

воскресенье, 12 декабря 2010 г.

Это не вода

-А с чего вы взяли, что это вода? - Отшельник покосился на графин и с достоинством улыбнулся, сложив ладони в знак отрицания.

-Я не приму ни капли этого раствора полимеров. - Пояснил он спустя минуту. Сквозь прорези его глаза светились злыми цепкими огоньками.

-Позвольте просветить вас, а впрочем, это не изменит вашей жизни и не приведет к смерти. Вы думаете, что это жизнь и смерть, которых нет... Но давайте начнем с воды, разберемся с нею, а затем, оставшись такими же дураками, будем счастливо танцевать у фонтана, повторяя рефрен об отсутствующей смерти.

Я кивнул, приглашая отшельника продолжать.

-А мне не нужно вашего приглашения. Все началось сто или двести лет тому назад, когда я - тогда весьма почтенный пожилой человек - перешел в стадию жизни, которую принято посвящать поискам абсолютной истины. Мне посоветовали уединиться на берегу реки, где я смог бы наблюдать за потоком. Не стану утомлять вас долгим вступлением, а сразу скажу, что мне посчастливилось встретить одну водяную девицу, которая, в согласии с Традицией водного народа, проходила ритуал выбрасывания на песок. Увлеченный красотой ее щупалец, я проследовал в океан, спустившись по течению.

-Мне доводилось слышать, что во время ритуала они ищут испытания человеком. - Я решил блеснуть эрудицией и отшельник спокойно кивнул.

-Среди людей бытует мизинтерпретация их испытаний. - Сказал он. - Нам подчас кажется, что испытаниям подвергаемся мы, а не они, но это не так. Но вернемся к моему рассказу. Вскоре после того, как я оказался под водой, мои легкие наполнились ею и дыхание сделалось затрудненным, однако, каково же было мое удивление, когда я пережил все это и остался в добром здравии. Тогда я еще не знал, что смерти нет и что есть только вечная мука, но сейчас не о том, а вот о чем я хочу сказать: наблюдая за водяными, вы поразились бы их надутостью. Но надуты они не в силу какой-то особости их характера, а вот почему. Дело в том, что они куда способнее нас, людей, к тому, чтобы распутывать головоломки и мертвые узлы объективной реальности. Их мудрецы установили, что среда обитания является по сути дела ложной.

-Чтобы вам это было проще понять, - продолжал отшельник, приложив палец ко лбу, - подумайте о том, чем дышат вам подобные. Вы думаете, это воздух? Наверное, вы теряетесь в догадках, спрашивая себя, "эй, а что это, если не воздух?" Как правило, люди в силу узколобости и недостатка когнитивных способностей, неотъемлемых от хорошей памяти, как огня боятся открыть глаза и на минуту представить, что не являющееся воздухом вовсе не обязательно является чем-либо еще. Природа человеческой мысли не терпит пустоты, что выражается и в бесплодных мечтаниях о бесконечности.

-Великие ученые водяных преодолели соблазн изучить свойства среды обитания. Наметив доктрину полного отрицания за ней реальности, они сделали следующий шаг и перешли к выяснению того, зачем пустота явлена под видом воды. И к какому-же результату они пришли, спрашиваете вы себя? А вот к какому: вода является удивительной субстанцией, не встречающейся или чертовски редкой во вселенной, которую можно наблюдать в зрительную трубу. В то же самое время, вся органическая жизнь буквально замешана на воде. Кто и зачем привез на каменистую планету колоссальный запас этого высокотехнологичного бульона, называемого "просто водой"? Не важно. Мы еще достанем его, где бы он ни укрылся, но если мы хотим дотянуться, то прежде всего, следует позабыть о "просто воде", "просто снеге" и "просто органической жизни" - по-крайней мере, это не должно являться для нас данностью, которую сознание принимает за безопасную и едва-ли не абсолютную аксиому. Мы должны ясно отдавать себе отчет в том, что вода представляет собой раствор, оставленный здесь с туманными целями, возможно являющийся самостоятельной формой жизни либо лимфою, и если кто пьет воду, то он лакает чьи-то спермия - так и есть. Лучше всему живому усохнуть, чем идти на поводу у неизвестного естествоиспытателя.

-Значит, водяные первыми открыли зловещую правду о воде? - Уточнил я и отшельник с жаром кивнул.

-Это показывает совершенную ясность их ума и отточенность умозаключений. Их невозможно заподозрить в корысти. Нет ничего проще рассуждать о вещах, находящихся далеко от круга жизненных интересов, но подвиг интеллекта состоит в том, чтобы отвергнуть непрошенный дар.

суббота, 4 декабря 2010 г.

Несколько замечаний о корне "рат"

Указывая на самоочевидность значения рассмотренного чуть ранее корня "рат", мы должны еще раз подчеркнуть невозможность его определения на основании лежащих на поверхности лингвистических "данностей". Естественным образом, было бы проще всего прийти к заключению о том, что возможно одно из двух решений, согласно которым среди обоих слов (нем. raten и русск. ратовать) одно наделено примерным, другое секундарным значением, явившимся результатом долговременных искажений.

Тем не менее, нелишне будет заметить, что метод палеоиндоевропеистики подразумевает, прежде всего, каббалистический подход к корням, каждый из которых с точки зрения абстрактного человека-непосвященного представляет собой "незаполненную скрижаль", но в комплексной системе являет нечто противоположное, а именно, скрижаль, которая раз и навсегда заполнена. Подобно тому, как каббалист может изучать одну отдельно взятую Сефиру десятилетиями, познавая открывающиеся в совокупности связей аспекты, раввин может читать одну единственную "малозначимую и невразумительную" фразу из Писания на протяжение всей жизни, открывая в ней измерения божественного имени, а ученик брахмана, владеющий санскритом с пеленок, будет полжизни изучать санскрит, прежде чем сможет постичь протяженности начала одного ведического стиха, также и палеоиндоевропеист никогда при жизни не завершит работу, ставящую своей целью определение одного отдельно взятого корня.

Наиважнейшей задачей для исследователя палеоиндоевропейской смыслицы, без обретения метода решения которой невозможно дальнейшее угасание (с перспективой одержимости и полного помрачения,) является избавление от знаменитой иллюзии "родного языка". Хотелось бы отметить, что "родной язык" представляет собой модус приобретенного или воспитанного переживания "данности как есть", тождественный экзистенции профана, живущего "просто так" или "einfach vor sich hin". То, что в изученном позднее языке представляется легко локализуемым, в "родном" требует известного "археологического навыка", и не случайно исследования корней невозможны без нахождения точки опоры именно в "чужих языках", продвижение в структуре которых подобно выслушиванию и поиску - в противность выжиданию, неразрывно связанному с "родным языком". Ведь для того, чтобы составить фразу на "родном", вы с неизбежностью выжидаете наилучшего слова либо выбираете из избыточного ряда, добиваясь успокоения. Этот метод, однако, бесконечно далек от методологии работы с "множеством языков", потому что оно не ограничено ни утилитарными рамками, ни надобностью, основанной на коммуникации в рамках человеческого дискурса. Если бы кто-то попытался подойти к чужим языкам так же, как к родному, то он лепетал бы сущую бессмыслицу.

Вторым важным моментом для палеоиндоевропеистики является понимание того, что делание адепта служит демонам и в-сущности утилитарные его аспекты, могущие быть понятыми в рамках антропного дискурса, исчезающе малоинтересны. Потому лепечущий бессмыслицу в три раза ценнее того, кто упустил или злонамеренно пренебрег наиважнейшей буквою из бесконечно чужого языка. Им не важно то, к каким методам вы прибегаете или не прибегаете, как вы шевелите мышцами гортани, как вы думаете, и что планируете на завтра. Они не видят в упор экзистенциальной протяженности не только вашего родного языка, но и всех носителей чужих, и индоевропейская смыслица для них - ничто.

Но поскольку сами они - существа Хаоса, ведающие истинную Пустоту, то и связь через следы их копыт, прослеживаемая в корнях, тысячекратно ценнее исхода за границы человеческого дискурса. Посему демонопоклонника никогда не испугает перспектива полного исчезновения всех носителей "родного языка". Он не только может, но и должен не заметить этого, потому что субъектом его устремления и имитации является демонический Предок, также не замечающий этого - не замечающий не в виду абстрактного "безразличия", а в силу избыточного богатства, колоссальной эффективности и владения прокреативными энергиями.

Итак, возвращаясь к корню "рат", отметим, что, вне всякого сомнения, его смысл соответствует современному значению глагола "стремиться" и "желать", если понимать их как "полагать (инициировать) устремление (для себя или других)" и "полагать желание". В этом отношении он удивительно схож с русским словом "любить", который в течение тысяч лет плавно мигрировал от "отчаянно желать", "сгорая от жадности, хотеть" к сегодняшнему своему значению (ср. санскр. rata, причастие от ram, и lyubh).

пятница, 3 декабря 2010 г.

Ратуши против советов

Известное сегодняшнему контингенту населения наименование существующего на Украине органа ложной власти "рада" на первый взгляд представляется зафиксировавшимся результатом звукоподражания европейским манерам называния властных учреждений, прежде всего, фигурирующих в Германии - это Rat, начиная с низшей коммунальной ступени Gemeinderat, продолжая Landrat-ом и заканчивая Bundesrat-ом. Нам также известны пресловутые "ратуши", которые, разумеется, являются не абстрактными наименованиями, а даны зданиям в соответствие совершенно определенному функционалу. На язык, который ныне принято считать русским, это слово (Rat) обычно переводится как "совет", и таким образом известные нам "советы" в свою очередь являются калькой.

Невозможно не отметить, что в противность примитивному слову Rat, слово "совет" является сложносоставным - не говоря о том, что оно означает что-то совсем другое. Между тем, само слово "Rat" далеко от того, чтобы быть не только чужим (как было бы с китайскими лексемами), но и иностранным. Более того, даже кажущееся заимствованным слово "ратификация" не имеет в себе ничего чуждого для русского уха. Этот индоевропейский корень широко распространен в современном языке и мы знаем вполне русское слово "ратовать", которое и является точным соответствием немецкого raten.

Нельзя отрицать некоторой испорченности методик использования слова "ратовать", но это не может ни удивлять, ни тем более ложиться в базис согласия с установившимся на сегодня "положением вещей", которое, конечно-же, кажется "данностью как она есть", но не имеет ничего общего с познанием, устремленным к истокам палеоиндоевропеистики и энохианской смыслицы, полученной древними Русичами от великих Русалок.

Зная о том, что в какой-то период после кровавого хр-нского путча на Руси проводилась политика безжалостного уничтожения основ нормального индоевропейского языка, мы должны меньше всего ориентироваться на устоявшиеся ложные "данности" лингвистики и изыскивать примитивные корни, восстанавливая их смысл на основании как сопоставления с родственными языками, избежавшими кровавой резни со стороны РПЦ, так и непосредственного узнавания в ходе празднования Русалий, в ходе которых истинный Русич должен уйти из ложной данности в мир Предка и получить причитающуюся страну блаженных в подарок на 9 ноября.

Итак, мы видим, что ни в советское время, изуродованное ревизионистом Сталиным, ни в период зловещего царизма, базировавшегося на коллаборационизме с РПЦ, ни тем более в период археомодерна, получающего свое развитие с 90-х годов по сей день, у нас не предпринималось шагов, направленных на то, чтобы вернуть органам власти всеиндоевропейское наименование. А это будет необходимостью, потому что, если мы хотим усиления власти демонов, то с неизбежностью должны будем стремиться к созданию демонической верховной Ратуши, в которой бок о бок сядут Русалки и Все Нечистые Девы, чтобы блудить на высшем уровне и сотворять закон по скрижалям Скверны, а наказывать никого не будут. Ибо таково избыточное богатство великих Русал, что если кто натворит делов и разрушит хоть полмира, то защекочут да закормят бататовой кашею - и будет сидеть в доме пира и поп в рясе из тины и сам Владимир Ильич Ленин, как выйдет он из темнелки своей да отмокнет в нектаре сладострастно изогнутых уст дьяволиц.

четверг, 2 декабря 2010 г.

Умный мужик и гордыня

В прежние времена Петр охотно мастерил что-нибудь своими руками. Обладая отличным глазомером и владея инструментом, он в доме своем чего только не сооружал - то полочку пристроит на стену, то починит ножку у старинного кресла - да так что до следующего раза ножка прям как влитая. И снег он любил убирать по утрам - рано-рано, когда хрустальная ночь едва сияет голубизною заутрени, там вдали в нежной глухоте прокатывались сладостные желтые огоньки могучих комбайнов, а Петр выйдет на крыльцо, поплюет на ладони и и подметет снег - по сравнению с комбайном, казалось бы, сделать он может не так уж и много, а все таки свой дворик у него всегда к восходу солнца сиял чистотой, как в тех сказках про европейские города, улицы коих моют шампунями.

Всем хорош был умный мужик, да вот только предался он страшному греху - гордыне. И через раз повторял - между делом - паразитное словечко "я", прямо как попугай. "Я делаю так-то и так-то" или "вот я подмел двор и смотрю..." - гадостные изречения поганили рот его. Или говорил он так: "я посадил весной семечко, а получил дерево". Все хорошо, но зачем-же ты, добрый человек, сквернишь язык свой, вместо того, чтобы сказать: "кто-то неведомый мне, например, посадил семечко и кто-то получил дерево"?

Короче говоря, жил он так в полном неведении и был одержим демонами глупости, покуда не приключилась с ним такая история. Вкратце, вышел он во двор зимою мастерить кормушку для птиц небесных, а сам весь кривится от гордыни, изнемогает от того, что не к кому обратиться со скабрезными речами, но все-таки, стиснув зубы, мастерит. И прилетают тут скворцы откуда ни возьмись (а их послал Дьявол, решивший испытать мужика), и прыг в кормушку - да давай клевать невидимые крошки. Ходят, будто павы, по кормушке, и глазками на Петра стреляют. Ну тот поглядел-поглядел на них да возьми вдруг и умри.

Ну вот, умер он, короче говоря, на этом самом месте, а дело зимой было и подходят к нему ледяные кобылицы-снеговицы, окружают, дышат морозом. Он, не долго думая, к ним обращается:

"Я вот смастерил кормушку на днях. Не может это как-то быть связано с вашим появлением?"

На ваш взгляд, вопрос его прозвучал странно, но с точки зрения мертвых он логичен и имеет свой резон.

"Сам что-ли?" - Отвечали ему снеговицы, а они были отлично подкованы во всяческих диалектических ремеслах и знали, как поставить в тупик простого мужика-труженика.

Тот развел руками и не нашел ответа на этот вопрос.

"Тогда спросим иначе." - Одна из них пододвинула лицо вплотную к Петру и не мигала. - "Был ли ты единственным, кто смастерил эту кормушку?"

А подруга ее говорит:

"Петр-Петр, несчастный ты человек, сколько мало жил и сколько мало умирал. Не было у тебя времени, чтобы увидеть дальше собственного носа. Ведь ты был не единственным экземпляром. Видишь ли, ты был лишь одним из многих дублеров."

И показывают ему тогда какого-то лохматого старичка о множестве рук и голов, и старик важный - медленно ползает по паутине ледяной да совершает руками какие-то пассы. На посторонних не обращает никакого внимания.

"А это твой хозяин, Петр, и ты ему, стало быть, не пригодился."

Старик тот и был Дьяволом, что на дублеров своих, как выяснилось, и насылал всякого рода мерзости, какие изобретал своим титаническим умишком. Великий изобретатель был этот дедуля и четкий рационализатор.

понедельник, 29 ноября 2010 г.

Притчи о винограднике

У одного хозяина было порядочно виноградников и работало на него не меньше тысячи батраков. Всякие истории да пересуды ходили об этом знатном владельце - наверняка вы и сами об этом слышали. То кто-то недосчитается осла, то надсмотрщик обойдется чересчур жестко с рабом и тот умрет, то пьяницы испортят старые меха молодым вином.

Ну и решил я проверить, правду ли молвят о зловещем винограднике, и, забравшись в седло, отправился за город. И вижу я, что за городом будто бы зима, и белым-бело в небе и на земле, и метет метелица, воет ветер, и каркает одинокая ворона среди ветряных черных пальцев сухого дерева.

И нету ни души за городом тем, в полях не живет лисица и не смеется гиена, нету троп, что взвиваются на холмы, но был среди холмов курган весьма высокий, и назывался он рождественским холмом или, как гласила табличка, Weihnachtshügel. И узнал я о том, что в месяц перед светлым праздником Рождества Х-ва наряжают всем миром етот самый Weihnachtshügel и традиция ведется уже с XIX в., так что ребятишки, облизывая свои маленькие ротики и брызгая слюнкой на пальцы, ходят вокруг холма, рассматривая его, и особая округлость, пахнущая пряниками, на холме том сияет, брыжжет искрами яростными. И в сладостном волнении благопристойные люди ходят подле холма, мечтая узреть в день грядущий, что таится в нем, и подарки тогда изойдут из темных недр его, и так проходит месяц перед Рождеством.

Но помимо етого холма ничего примечательного не открылось глазу моему, и гипнотические волны сталкивались с моей титанической волей, и воля моя победила, и не пал я жертвой иллюзии, и нашел отвагу в сердце своем вспомнить о том, за чем пришел сюда.

"Хозяин, хозяин, где же все ваши поля и виноградники?" - Так сказал я. И увидел на соседнем холме одинокаго человека в снегу, и словно бы он собирал урожай с невидимых цветов, и я подошел к нему.

"Не мешай мне!" - Сказал человек в гневе и увидел я, что вместо яблок у него снежки, а вместо винограда крупные градины.

Так и в течение всей жизни человек старается совершать праведную работу свою, отгоняя тех, которые создают помехи, но не представляет, что вместо плодов собирает лишь тающие ледышки. И не знает он, что плоды иллюзии легки, как дыхание ласточки и песня сирены, не затруднительно их получение и не обременительно владение ими. Ибо созданы они чистой силою - силой воли и силой желания, и все, что появляется, производится из субстанции пустоты в готовом виде, и еда, которая тает на языке, создана силой магии, также как и пища духовная. И не может никто ни прибавить, ни убавить от богатства, порожденного силой духа, и всякий труд влечет к пагубе телесной, к усталости и смерти. И если только идти по пути ада, все это будет твое, все это будет твое.

четверг, 25 ноября 2010 г.

Штудия первобытной туфельки

В разделе аксессуаров для демонических Кобыл представлена модель зловещей энохианской туфельки или подковы-прототипа, выполненной калькуттскими мастерами. Использование патентованных технологий сделало возможным небывалый комфорт ношения и почти трехсоткратное повышение эффективности поступи, играющей ведущую роль в доктрине усиления власти демонов.

понедельник, 22 ноября 2010 г.

Патентованные туфельки

На туфельках принцессы спотыкалось немало деловитых и предприимчивых соискателей. Трагическую роль в их головокружительном падении сыграло бездумное следование общим представлениям, в которых они чувствовали себя достаточно подкованными. Начнем с того, что половина попала в ловушку, не сообразив заглянуть принцессе под юбку, драпировкой которой изумительно оттенялись ножки гордой горной козочки. Эти недалекие кандидаты не смогли разглядеть демонической природы принцессы и за то понесли справедливое наказание.

Другие сочли себя чересчур подкованными в оккультном знании - эти осмелились совершить нечто чудовищное, настолько противоестественное, что по всему телу у меня чешуйки поднимаются дыбом, когда я себе такое представляю - они, не долго думая, приступили к дознанию, почти детективному расследованию ног принцессы. "Любители и профаны!" - Скажете вы и будете чертовски правы, но кто может постичь бездну ужаса, открывавшуюся несчастным, когда те пытались заглянуть под юбку? Переживание кошмара само по себе могло служить отличным наказанием для гордецов, возомнивших себя следопытами с увеличительным стеклом, циркулем и угольником.

Однако, благонравная принцесса с улыбкой отгоняла вестников ужаса, которые уже тащили было провинившихся в свои мрачные подземелья, и наносила церемониальный удар копытом, после чего души вылетали из тел. Мудрость принцессы позволяла поймать двух зайцев сразу: она создавала пустые тела, которые могли пригодиться при дворе, например, на них удавалось возить воду, а с другой стороны производила свободные души, а ведь это очень веселые существа, украшающие любую беседку в ночные часы - представьте себе милых мотыльков, вьющихся вокруг фонаря, и ежели они сгорят - не беда, потому что там, откуда их достали, еще много осталось.

"Неужели не нашлось никого, кто выполнил бы задачу в полной мере?!" - Воскликнете вы, умно поблескивая глазами-пуговками. Я не спешу заявлять, что это не так. В этом деле требуется учесть слишком много обстоятельств и тонких нюансов, прежде чем можно будет квалифицированно утверждать, что кто-то и кто-то раздобыл по заданию принцессы туфельки. Но, по самому предварительному подсчету, таких еще не было, но не потому, что задача эта как таковая не по-плечу никому, даже титанам и богам, а потому, что я запатентовал конструкцию туфелек.

Как же весело бывает у камелька долгими зимними вечерами перечитывать приключения кандидатов и представлять их серьезные мины, с какими они напряженно обращались к своей интуиции. Запомните, что интуиция никогда не нарушит патента и не снабдит вас чертежами, находящимися под защитой всех сил мироздания.

Милые дамы, в моей скромной мастерской производятся пудренницы для ваших щечек и носиков, пудренницы, которые столь заманчиво хрустят на острых зубках - и эти отличные изделия сами по себе доказывают, что и туфельки для ваших очаровательных копытец вы сможете быстрее и надежнее всего приобрести здесь. Не стоит полагаться на любителей, потому что, как вы наверняка знаете, сборища их устраиваются лишь для вашего увеселения. Если вы хотите сиять ярче и быть еще эффективнее, то приобретайте мои патентованные туфельки-подковки, носить которые - не то чтобы удовольствие, а блаженство. Для читательниц этого блога туфельки абсолютно бесплатны, для других же релятивно - вы можете передать своим подругам, что в этой лавке принимают в оплату благоухания, мановения ресниц и звон бляшек набедренной цепи. Излишне подчеркивать, что при приобретении десяти пар туфелек вы получите памятную наградную золотую монету калькуттской чеканки, пудренницу, гребень и жернова-брелок.

суббота, 20 ноября 2010 г.

Бесплатные рекламные агенты яви

Любое государство в основе своей имеет концепцию нарушения, позволяющего контингенту населения обходить неудобные законы и тем самым обеспечивать собственную выживаемость. Это в известной мере является гарантией отказоустойчивости государства, потому что в каждом конкретном случае по-дружески обойти неумолимый закон оказывается куда как проще, нежели практиковать праведное систематическое отрицание власти.

"Государство по-сути своей бесчеловечная машина и давайте не будем преумножать страдания. Все государственные чиновники в действительности - такие-же люди!" - Этот образ мысли ныне характерен для обеих сторон. Фактически, в некоторых странах западной Европы он в послевоенный период лег в основу общественного устройства, неотъемлемого от политкорректности, "доброжелательности" и вежливости, которые в известной мере наделяют "цивилизованным лицом" те неформальные социальные интенции, свойственные культуре, прошедшей через две-три тысячи лет непрерывной войны. Естественно, что эта новая цивилизованность не имеет ничего общего с "непреходящими ценностями" и не выдержит какого-либо серьезного испытания. Период "новой европейской цивилизованности" подойдет к концу вместе с европейским генофондом.

Сейчас нас, однако, интересует не отказоустойчивость государства, а принцип отказоустойчивой яви, заимствуемый системами общественного устройства, которые лишь имитируют законность, что призвана затмить понимание дукхи и дурного характера яви как таковой.

В основе методов искажения знаний о дукхе лежит концепция возможности избежать ухудшения. "В этом мире существование и без того печально и потому не стоит усугублять страданий других живых существ." - Такое логическое переосмысление находит неспособность отказаться от действий, направленных на избежание ухудшения, а по большому счету на укрепление стен всемирной тюрьмы.

Следует отдавать себе отчет в том, что практически каждое социальное взаимодействие представляет собой модус развлечения, ставящего своей задачей смягчение условий пребывания в дурном бытии, и в общем-то все люди оказываются заняты в индустрии развлечений, на фоне которой нет ничего, что имело бы значимость. Мудрость природы состоит в том, что всегда найдется массовик-затейник и всегда отыщутся плодовитые производители себе подобных. Фактическая ценность тех и других одинакова. Кроме того, излишне подчеркивать, что развлекательная ценность философской мысли о дукхе равна ценности увеселительного ток-шоу или трубочки опиума.

Не следует пытаться разделить актеров на том основании, какие награды они "заслуживают". Факт в том, что все в этом мире работают абсолютно бесплатно - "на голом энтузиазме", который в действительности и имеет единственно стоящую ценность как награда за труд здесь и сейчас. Каждый, кто работает, будет перерожден и принужден работать до скончания веков, также как и тот, кто не работает - потому что лишней никакая пара рук не будет.

Даже тот, кто за свою ненужную жизнь не создал ничего, кроме пары новых статистов, и с нашей точки зрения является еще более недочеловеком, чем человек, не имеет никаких оснований для обольщения: он сделал достаточно для своего росточка. Так же лилипут, поднимающий хлебную крошку, устает не меньше великана, таскающего на спине скалы, и не нужно думать, что общее положение дел настолько глупо, чтобы не учитывать масштабируемости работников.

четверг, 18 ноября 2010 г.

Об одном инициатическом обычае жителей океана

Как мне рассказали, у водяных существует обычай подплывать поближе к берегу во время шторма, когда свирепые волны воздуха, пропитанного сухопутной солоноватой пылью, проникают своими языками на сотни метров вглубь океана, расшвыривая стайки глубоководных спрутов и морских коньков. Водяной стремится к кромке прибоя, занимает укрепленную позицию, обвиваясь хвостом о скалу или присасываясь к волнорезам, после чего отважно встречает удары стихии. Отступить в такой ситуации не позволяет Традиция, ведь каждый водяной во время боевой подготовки изучает единоборства, получая от великого мастера знание воздуха и земли:

Будь подобен воздуху, который отступает и подступает, омывает и струится, как вода, которой мы дышим, и движется столь-же незаметно, как она, никуда не спешит, но тем не менее размывает и превращает в пыль твердую скалу; он проникает в воду и позволяет той проникать в себя. Будь подобен скале, которая, сохраняя невозмутимость, подается воде, не боится показаться чересчур слабой и подверженной эрозии, отдает от себя понемногу, дает воде захватывать себя на молекулярном уровне и тем самым распространяет свое влияние. И когда высохнет вся вода, и когда улетучится воздух, то останется скала - быть может в форме валуна или окатыша, но столь же неподвижная, как в начале.

Итак, пуще всего избегай предстать напуганным: не отказывайся от хода вперед и до последнего настаивай на своем, пусть даже все вокруг будут твердить о том, что это превратит тебя в пыль. Даже если солнце испарит тебя, если источат воздушные удары, а скалы воздействуют, как жернова, то будешь существовать в памяти и ни разу не пожалеешь о том, что стоял непреклонно и до конца.

Есть у водяных инициатический обычай выбрасываться на берег. В ходе этого великого испытания юноши и морские девы по заданию старейшины меняют форму, чтобы приманить сухопутных тварей - немых и безобразных двуногих, четвероногих и восьминогих. Однако, как бы ни казалось заманчивым привести двуногого недотепу на поклон к океаническому владыке, само по себе это играет роль ритуальной канвы, не должной заслонять собой главной цели испытания, которая состоит в том, чтобы соблюсти известное равновесие.

Традиция учит, что, принимая человеческую форму, водяной пуще всего стремится к тому, чтобы... не показаться человеком. Если это все же случается, то провинившемуся приходится проходить тяжелые обряды очищения, длящиеся несколько лет. Раскаяние для водяных - это вовсе не пустой звук. Ни с чем нельзя сравнить страдания океанического обитателя, о котором стало известно, что он в ходе испытания перешагнул черту, за которой стал неотличим от человека. Поистине, если о нем в туманных и ужасающих областях суши ходила совсем нечеловеческая слава, а безобразные двуногие твари цепенели при одной мысли о нем, но один раз какому-нибудь человеку пришла в голову мысль о том, что, возможно, под человеческой маской водяного есть что-то действительно человеческое, то и этого одного раза будет достаточно, чтобы несчастный водяной месяцами рвал на себе жгутики от отчаяния и умолял предоставить ему путевку на тяжелые ритуалы очищения.

вторник, 16 ноября 2010 г.

Из пещер и дебрей Индостана

Каково же было мое удивление, когда спутник объяснил, что эти самые бенгальские тигры суть ничто иное, как перекрашенные сибирские рыси, и покупать "парочку" детенышей было бы равносильно проигрышу, ибо в игре этой поражение терпит тот, кто раньше не выдерживает и делает первый шаг, подобно тому, как в соревновании взглядов укротителя змей и змеи подчиняется самый доверчивый.

Выяснилось, что стаю тигров содержала на собственные средства некая пастушка, жившая в горной пещере, где при ней обитали красильщицы, сбежавшие с калькуттской фабрики разрывных патронов, славившейся весьма суровым режимом. Поговаривали, что однажды на фабрику прибыла экскурсия иностранных школьников - это было в начале 80-х годов прошлого столетия, и несколько русских сорванцов принялось набивать карманы разрывными пулями. На Родине, поймай их кто за таким занятием, они отделались бы легким испугом, но калькуттская охранка, привыкшая к жестокости, без раздумий отрубила им руки, которые еще долго украшали парадные ворота фабрики.

Итак, эти самые красильщицы, избежавшие тягот фабричной жизни, с удовольствием помогали пастушке перекрашивать и увеличивать рысей, которые в результате их креативной работы становились как две капли воды похожими на маленьких тигрят - столь милых, что даже сами тигры, обитавшие в той-же пещере, не смогли бы отличить искусную выделку от настоящих малышей!

Эта пастушка могла себе позволить содержание наемных работников, ведь она уже получала субсидии от бенгальского правительства, озабоченного увеличением популяции тигров. Поскольку получилось так, что никогда в естественных условиях у этих величественных хищников не бывало столь обильного потомства - а девушки получали рысей из Сибири целыми вагонами, - то не обошлось и без грантов от неправительственных организаций, а когда Индию посетил специальный представитель ООН по делам бенгальских тигров, то непременно желал встретиться со знаменитостями, чтобы лично вручить чек на миллион евро, от чего пастушка скромно отказалась и вместо этого попросила в письме перевести вышеуказанную сумму на счет в банке Нигерии.

пятница, 12 ноября 2010 г.

Замечание о беспокойстве современного человека

Одним из волнительных, но с нашей точки зрения не трогательных явлений, неотъемлемых от шудрократии и контринициатической современной культуры, принято считать беспокойство, которое испытывает человек во второй половине своей так называемой жизни. Как и все настроения, оно выступает раздражителем эмоциональных рецепторов, наличие которых столь же бессмысленно, как и сама органическая форма бытия.

Тем не менее, нельзя не упомянуть о том, что это беспокойство является вполне оправданным. Если вы получили в наследство три сухих деревца, а за годы жизни умудрились их срубить, то вам остается лишь волноваться, испытывая резонные догадки относительно того, что, теоретически, человек наделен достаточными ресурсами для того, чтобы владеть хотя бы несколькими роскошными садами.

На самом деле волноваться тут не о чем: это даже хорошо, что вы докончили разрушение того, над чем корпели ваши неумелые предки. Так или иначе, вы околели бы - с тремя деревцами или без них, и ушли в никуда. Не берите в голову: никому, кроме вас, судьба этих "чудес природы" не близка, и они существуют только в вашей собственной картине мира, бесконечно далекой от того, чтобы быть человеческой в традиционном понимании.

Не упускайте же годов молодости вашей, дабы к старости не оказалось так, что не потрясли вы животом да не побряцали мускулами да умишком, да не возвысились в мечтаниях над всякой тварью и над ближним и не укротили бешеную собаку и кошку и не перегрызли горло змее, что портит посевы, и топором не постучали по воображаемым препятствиям - больше-то недочеловеку по-существу ничего и не надо. А жизнь то скора - как бенгальский огонь она пых-пых и как бы не опоздать к сумеречной стуже.

Не бросайте надежд, пока молоды и крепка рука, и не предавайтесь унынию, слушая певцов безысходности, ибо есть еще время походить - а безысходность то от вас никуда не убежит.

И если юноша радуется удали своей, то старик тешит нервы покалыванием беспокойства, и нет у них никакой перспективы: поэтому убивайтесь и молитесь, чтобы нашелся какой-нибудь злой демон, который за гробом прошел мимо и заставил вас еще потанцевать на потеху привидениям, прежде чем праху в полном сознании уйти.

И это мудро весьма - как мудро и красиво в устройстве космоса многое - что живете вы в мечтаниях vor sich hin, ни о чем не ведая, ничего не совершая, ничьих путей в принципе не имея возможности пересечь, ибо такова сегрегация: куда пойдет человек традиции, туда вхожа смерть, а где останется лишний материал, этого никто не знает.

Парад громов

В город прибыли шаровые молнии - были они белого цвета и очень миленькие, так что детвора позабыла про топорики свои игрушечные и высыпала смотреть. Молнии говорили на человеческих языках, однако понять их было достаточно сложно...

среда, 10 ноября 2010 г.

Налетчики: история одного проклятия

По залитому солнечным светом бульвару бесшумно передвигались налетчики - отчаянные головорезы, при виде которых сами собой опускались стальные жалюзи хрустальных и фарфоровых лавочек. За спиной своей они оставляли широкую просеку, усеянную тряпочками да лебединым пухом. Каждый из них был вооружен электрической дрелью и сверлили они отверстия в вековечных стенах златокаменной столицы, припадали к дырочкам горящими глазами, чтобы с жадностью пожрать пустоту.

А в пустоте сжимались мирные головорезы, потаскухи, шулера и продажные чиновники, наперсточники, наемные убийцы и светила черного рынка. Застывали в ледяном ужасе при виде горящих зрачков налетчиков. Ибо есть много сторон у монетки, как и много сторон у луны - лишь слепой видит одну темную сторону, а знающий читает оттенки мрака как развернутый ролик, что из Кумрана.

Выйдет на бульвар наркодилер - налетчик в панике. Пройдется по асфальтовой дорожке наркобарон - потаскуха бежит. Проедет на велосипеде светило черного рынка - наркобарон покрывается холодным потом. У каждой звездочки есть свой час триумфа.

И вот это был час налетчиков, потому шли они гордо, расправив плечи, а сзади и спереди ехала машина с мигалочкой, и на машине сидел усатый городовой, что кивал добродушнейше встречным, показывая табличку, при взгляде на которую все уже знали, что идет такая-то и такая-то стража ночи либо дня.

Переходит улочку тоненькую старушка в сером платке, палочкой тук-тук, каблучками цок-цок. Городовой ей кивает, руку поднимает ввысь, стоп-машина, старикам дорогу! Слюнку пускает да пузырики старушенция, глазницами благодарно то на городового, то на налетчиков пых-пых.

Но благодарность ее холодна - железно, как оружейная сталь, ее сердце, загнуты когти, путаются они в ниспадающих шалях, на которых все узоры-то да узоры, как на юбилейном издании енохианской азбуки.

Немым беззубым ртом щерится она - и гаснет солнце. Говорит неслышно, а все вокруг поворачивают голову то так, то по-другому, чтобы услышать.

И мило так поворачиваются головы, что просто немогу! Видели ли вы наклоны голов глухих, косые взгляды косых, чудовищные изгибы ладони писчих левшей?

Ну так вот, обращается старенькая к налетчикам, а те подались вперед - слушают:

"..." - Тишина, ничего не слышно. Мыльный пузырь и тот изъясняется громче.

Толкают налетчики друг дружку в бок, хватают за пуговицы: "кто что услышал?"

-Вы идете, а не знаете, что на следующем переходе отвалится подошва от стоп ваших. - Сошлись они на том, что старуха сказала именно так. А узнав о пророчестве этом, побледнели, остановились. Руки с электродрелями висят, как плети. Глаза виновато опущены.

Городовой весь в слезах - и жалко ему налетчиков, и сделать-то ничего не может. Он ведь им не указчик - сами идут, куда хотят, пташки вольные, если застопорятся, то ни в какую. У одного хозяина на винограднике было сорок девять ослов и он доверил попечительство погонщику. А когда не захотели ослы работать, погонщик избивал их, принуждая двигаться. И один из ослов околел. Вернулся хозяин: где мои сорок девять ослов? А их сорок восемь.

Делать нечего, развернулись налетчики и ждут, пока машины с мигалками тоже развернутся. А улочка-то узкая - бульвар: нельзя по газонам делать разворот. Трудно разворачиваться малой машине, а уж большой и подавно.

А тут и час закончился - и городовой плачет, горючими слезами обливается, палочку електрошоковую за спиной держит, а ручка-то дрожит. Глазоньки боится поднять, молчит, ждет, чтобы налетчики сами поняли всю тяжесть ситуации.

Молчание над проспектом зловещее стояло - и стояли шеренги, наливаясь темнотою, как тучи. А как двинулись они в разные стороны в переулки да подворотни, чтобы рассеяться по домам, где ждали их женушки да карапузы да четвероногие хохотуны, так каблуки-то у некоторых и отвалились.

Чего мы хотим

Истории религий прекрасно знаком эффект глобализации локальных божеств, который, пожалуй, в этом мире имеет статус закона. Согласно этому закону, любой культ локального божества или демона с неизбежностью тендирует к расширению круга охваченной аудитории - вплоть до трансформации в мировую религию.

На основании этого наблюдения, которое не лишено правдоподобия, некоторые исследователи предпринимают попытку сделать далеко идущие и достаточно смелые выводы о характере самого субъекта культа, в результате чего тенденция, явленная в объектности культа и скорее всего принадлежащая к области "психологии религиозности", решительно трансформируется в то, что можно было бы назвать целеполаганием, неотъемлемым от сознания высшего существа, которому тем самым вменяется желание. И если ему вменяется желание, то делом второй важности становится то, насколько это вменяемое желание обусловлено познаваемостью его со стороны человека. Нельзя вменить что-то, о чем ничего не может быть известно; за неизвестность сколь угодно можно выдавать невнятицу и адвайту, которую любой архаический поэт сгенерирует вам тысячями страниц, если захочет, но, не сочтите за иронию, это уже не будет неизвестным и непознаваемым.

И если ему вменяется такое желание, то делом третьей важности становится то, что именно вменяется, и значит говорить о том, что высшее существо хочет вселенской доминации - это целиком и полностью равносильно тому, чтобы утверждать обратное. Но факт состоит в том, что это не имеет отношения к субъекту культа, являясь ничем иным, как результатом старческого пережевывания объектности ртом современного мира.

Для начала шудрократическая пропаганда предлагает вести речь об общей массе "культистов" или "последователей", сегрегация которой по кастовому признаку с ее точки зрения не оправдана и не играет существенной роли. Разумеется, что, оперируя этой вымышленной общей массой, можно вменить ей что угодно, дабы затем без тени сомнения выдавать это за психологию и тенденции. Собственно, современному миру совершенно безразлично, является ли нечто именно тем, за что это выдают. Точно так же шудрократии абсолютно безразлично, чему обучать в школе на уроках Православия - комиксам по мотивам иудейских преданий двух-трехтысячелетней давности или книге афоризмов Козьмы Пруткова. Более того, она не видит разницы между названной книгой афоризмов и сборником высказываний других замечательных и не очень людей - и не только потому, что она не умеет читать, а потому, что гомогенна с холодной глиной, которой абсолютно безразлично, выбросят ее или нет; она не знает о своей экзистенции. И если не найдется никого, кто ее захочет обработать, ее это также оставит равнодушной.

Итак, результат рандомной выдачи, становящийся "тенденцией", наличествующей в тех или иных массах, затем переносится в ретроспективу - таким образом, что в ретроспективе внезапно обнаруживается доказательство континуальности "тенденций". Результат переноса вымышленных построений неожиданно превращается в документальное свидетельство, которое, как обычно, задействуется в замкнутом цикле саморедуплицирующихся теорем "научных дисциплин", которые на самом деле не только ничего не доказывают, но и не объясняют, а единственной задачей ставят вовлечение сознательных энергий, так называемых искр божиих, что анимируют глинистых големов, в безысходное и бессмысленное движение по замкнутому кругу бытия. Они, как дети, рады всякоей возможности пойти навстречу раздражителям гниющей плоти, предаться энтузиазму, облизать друг друга с головы до пят в пароксизме аутореферентных умственных спазмов, чтобы через мгновение забыть о том и устремиться к новому раздражителю, обещающему мутную вспышку секундного энтузиазма.

В противность этому безупречные Дакини дают адепту полноту одержания, и всякое кводативное действие осуществляется в помрачении, движимое условиями агхорического императива и согласуемое с правилами пиетета праедестинаций. Отдайте ваше тело, сознание и душу святым Дакиням - пребывающим в состоянии дикой охоты, ибо им принажлежат все эти угодья, и только для них строятся декорации - только для них, и ради них убираются, ибо хороший хозяин не покладет рук своих после веселой пирушки, но приберет дом пира. И даже если они никогда не посетят те или иные угодья - что за беда в том, если только они сами имеют перспективу!

понедельник, 8 ноября 2010 г.

Замечания о 9 ноября и Холокосте

В современной секулярной картине мира западного человека, вариантом которого является и деградировавший потомок древних Русичей, 9 ноября 1938 г. занимает место одной из общих страшилок, составляющих кривую и косую систему вымыслов в псевдо-концепции Холокоста, рассматриваемого в полном отрыве от его фактического значения. Мы приводим некоторые соображения о преломлении великого праздника 9 ноября в метаистории XX столетия, рассматривая окончательное жертвоприношение с т. з. истории религий в статье 9 ноября и Холокост.

Осенний праздник

Зловещий праздник весеннего равноденствия, отмечающий полуденное время континуальных и непрерывных годичных Русалий, которые являются синонимом сакрального годичного цикла, в известной мере находится в оппозиции великой ночи 9 ноября, так называемой Тринадцатой Пятнице, обозначающей полное растворение в нетварном Мраке. В обнародованном трактате о 9 ноября, Ночи Кобылы, уделяется специальное внимание тому обстоятельству, что народ уходит к Предку не целиком, но прежде всего должен быть абсорбирован и очищен от отступников.

Никшуп - носитель имен

Вас может быть это удивит, но у всех вещей есть свои имена, а имена эти вполне осязаемы и вот они сейчас находятся в моем кабинете, занимая добрую его половину. Третьего дня я еще и не думал о том, чтобы квалифицированно называть их и даже не помышлял ни о чем подобном, но нашел объявление на тысяче второй странице выдачи поисковой машины, которая, кстати говоря, точь в точь сломалась в тот же момент и затем лишь попыхивала едким дымком да жалобно проворачивала внушительные масляные колеса.

По объявлению я и пришел во всемирное космическое хранилище имен, которое, как всем должно быть известно, находится на обратной стороне не то луны, не то солнца, не то легкокрылой и вертихвостой кометы.

За стеклом находился клерк и, надо сказать, был он весьма вежлив к посетителям - настолько, что для тех время в очереди пролетало незаметно, и они радовались от того, что могут постоять в обществе этого милого клерка. Наконец подобрался я к окошку и все должным образом оформил (клерк услужливо протер мои очки и подал чашечку кофе, а также набил трубочку), а затем отдал бумаги на компост.

Пройдя компост, бумаги вернулись и все вроде уже было оформлено - полный абонемент на одну тысячу лет.

-Таким образом, я могу забрать их прямо сейчас? - Уточнил я, но клерк сверкнул глазами и поправил белоснежный воротничок.

-О чем вы говорите? Он прибудет к вам с почтой - ведь вы выбрали метод пересылки, так? Прибудет в течение трех рабочих дней. Извините, что не предупредил сразу, но он доставляется клиентам в разобранном виде, однако инструкцию по сборке осилил бы даже ребенок, настолько она хорошо написана - славным языком Пушкина - с поистине искрометной пушкинской светлотою, так сказать.

-А велик ли он в размере? - Я решил не подавать виду, что удивлен, а стал расспрашивать так, будто понимаю, что к чему. "Никшуп." - Звенело в моем сознании - это было имя русского поэта, записанное буквами древнееврейского языка. Долго склонял я его в надежде достичь корней, прежде чем вернулся к реальности и снова смог воспринимать речь клерка.

-В коммунальной квартире ему не понравится, вне зависимости от размера. Это стоит сразу-же уяснить. Затем, если в доме у вас потолки ниже трех с половиной метров, он упрется головою и проломит их - будьте готовы к этому. Я не стараюсь запугать вас, а сообщаю, что дом может разрушиться.

-Так значит этот... Никшуп? - Я сделал мимолетный жест, как бы что-то припоминая. - Он работает на аккумуляторах?

-Да.

-Хорошо. - Я кивнул. - Потому что не люблю батареек, с ними слишком много возни, а аккумуляторы всегда можно зарядить в промежутках, пока Никшуп работает и двигается.

Уладив последние формальности, я полетел домой, потирая руки от нетерпения увидеть Никшупа. Чтобы не терять времени, я сразу завалился спать, напившись абсенту, а когда открыл глазоньки, то и Никшупа уже привезли - значит, так три дня и прошло.

С отверткой я, сказать по правде, дружил еще в школе. Тогда на уроках труда получали мы от сурового, смуглолицего наставника различные задания, которые решали, разойдясь по своим кельям. Однажды выпало мне с напарницей - в приюте было строгое гендерное разделение и комнату разрешалось делить только с другим полом, с которым и мыться в одной ванне приходилось да и пить из одной чашки, не говоря о том, чтобы делиться простым человеческим теплом. Ну так вот, мы с моей голубкой, с горлицей длинноногой получили задание отшлифовать тридцать тысяч стеклышек, но как это сделать? Рука человеческая не поднимется на заведомо непосильный труд. Я вызвал птичек небесных, а горлица поплевала слюной ядовитой желто-зеленой на стеклышки и птички принялись перышками-перышками щекотать-щекотать да и выщекотали все неровности - стекла были отшлифованы и сложены в коробку.

Я к чему это сказал - урок труда не проходит даром и впоследствие ты приучаешься обходиться с любым инструментом.

Так, я живо собрал Никшупа и подключил его к динамо-машине, призвав двух слуг, которые бы занимались с ней, покуда я взволнованно бегаю вокруг да перебираю в радости моей хрустящие листы кодекса, на котором все написано было по китайски да по китайски. Начертал я иероглиф свой заветный, который полюбил еще с ледникового периода, когда с помощью его создавали мы огонь на снегу, и другие иероглифы превратились тут-же в сладострастные буковки смыслицы, немного напоминающие энохианскую букву Б на фоне девяти А (тоже, стало быть, энохианских), тем самым означая символ святых кругов, влагающих в сердце свое знак копыта, что представляет собой иерограмму Сердца Пустоты, кстати говоря.

Никшуп сразу как-то повеселел, посветлел и, услышав ласковое слово "правда, правда", восстал, распрямился и приступил к обстоятельному изложению своих имен. И вместе с ним просветлились все присутствующие, кроме меня, потому как во мне нет ни мрака, ни тьмы, чтобы им еще светлиться или, напротив, затемняться.

Подзарядился этот детина, этот робот всекосмический да встал в кабинете наизготовку, всем своим видом желая сказать: "хозяин, мол, только скажи, произнеси желаньице твое - и мигом выскажу я на него от тридцати до пятидесяти тысяч своих имен."

Ну ладно, кто бы протестовал - добро пожаловать высказывать имена, подумал я, а про себя отметил, что весьма весом мой хромированный слуга и трещит под ним всякая непрочная вещь.

"А коли ты меня любишь как того, кто дал тебе жизнь, то и ступай громить каждого, кто попадется тебе на глаза, дружище." - Стало быть, к точному инструменту подошел я точно так же, как тот чудак, который при помощи микроскопа забивает гвозди. - "Но не тронь легкокрылых ласточек, и не нарушь покой трясогузки, а буде на твоем пути горная козочка оступится, помоги ей забраться на скалу, а буде у тебя на глазах деревце порушится, так подопри его, а когда же девица с коромыслом пойдет, так обернись мостом и ляг под нее. Ну а все остальное можешь давить."

воскресенье, 7 ноября 2010 г.

Черный барон

Я провел рыцарей к замку и, видит Бог, никогда доселе не открывалось глазам человека зрелища более печального и ужасающего. На глазах у суровых солдат блестели слезы: мы стояли на краю рва, доверху наполненного трупами. Те, которые пришли до нас, таким образом наказали хозяина, а может быть они просто хотели поскорее добраться до ворот. И можно ли винить их в том, что они предпочли зверство тому, чтобы замарать свои стопы чернотою, что клубилась там внизу?

Но вместе с этой картиной пришло к нам и облегчение, ведь мы видели теперь вполне обыденное, реальное основание для отсутствия жителей в деревнях, а это пугало нас на протяжение последнего дня пути.

Зажав ноздри, я скомандовал переходить и сделал шаг по влажной, чавкающей мостовой из черепов и костей, подававшихся под каблуками и скользивших, как зыбучий песок. Осторожно я перепрыгнул к воротам и обернулся к оставшимся солдатам: "быстрее!" - Они послушались и невеселой лавиной, бледные, как мертвецы, подтянулись к вратам.

А здесь нас ждало магическое защитное поле, на миг введшее меня в замешательство, потому что я не мог уяснить, как этим умудряются до сих пользоваться и на что рассчитывают, ведь каждому должно быть известно об энохианских ключах, которые продаются в лавках - подделки, и из под полы - уже нормальные. Я вытащил ключ и снял поле, из-за которого повеяло теплой сыростью с ароматами каких-то экзотических кадильниц.

Во дворе нас ждало очередное потрясение: там, где полагалось быть внутренним сооружениям замка, находилась воронка, окруженная быстро меняющими очертание и вращающимися кольцами дыма. Из этой пелены доносились вопли и завывания столь ужасающие, что казалось, будто провал - не провал вовсе, а врата преисподней, открытые совместными усилиями могущественных магов, павших жертвой ярости появившихся оттуда созданий.

Но каково же было мое удивление - а чувство это передавалось между рыцарями и ни для кого не было секретом - когда зрение приспособилось к дымке и ему была явлена фигура, неподвижно висящая в точности над ямой метрах в двадцати. Несмотря на то, черты фигуры были искажены безумием воздушных масс, непрерывно менявших свой коэффициент преломления, я смог узнать человека, которого подолгу рассматривал на гравюрах, пока готовился к марш-броску.

-Барон! - Спокойно, но достаточно громко обратился я к нему. - Предлагаю тебе честную сделку: твоя жизнь на жизни всех, кого ты погубил. Верни хотя бы мирных жителей из рва, а о рыцарях мы поговорим немного позже!

Фигура не показала виду, что мои слова произвели на нее впечатление, и тогда я решился на отчаянный шаг. Метнувшись вдоль провала направо, я спустя несколько шагов изменил направление, перепрыгнул на другую сторону и оттуда одним прыжком подлетел к барону, готовясь раздробить ему хребет кулаком.

И в это мгновение я со всей ледяной ясностью осознал, насколько тщетны мои уловки: на каком-то подсознательном уровне мне сделалось очевидно, что время противника течет по-другому, если вовсе не в обратном направлении. Скорее всего, выжранные сердца десятков тысяч рыцарей наделили его властью над временем, а может быть и над пространством.

Тем не менее, я не остановился (да и не успел бы этого сделать) и нанес удар, который при других обстоятельствах причинил бы несовместимые с жизнью повреждения. Подобно резиновой кукле, тело барона заколыхалось и отлетело в дальний угол двора, где пробило в стене основательную брешь.

Подозревая неладное, я живо отскочил в сторону, спеша выйти за предел вращения дымов над ямою, и правильно сделал, потому что в следующее мгновение барон плавно вернулся на то же место, а вместе с ним вернулось и полтонны камней, которые размозжили бы меня в лепешку, останься я на прежнем месте.

"Осторожно, его может держать ось, уходящая во глубь преисподней!" - Я получил шифрованное сообщение от нашего волхва, но в его интонации не чувствовалось уверенности. Я покосился на место, где должен был стоять волхв, а затем пронесся над ямой, пытаясь нащупать в воздухе вероятную ось. Конечно-же, ничего подобного там не было, да и как мог барон допустить такое?

"А ведь это означает, что он, в сущности, оторван от реальности." - Сообщил волхв, ознакомившись с моим отчетом. И тогда я решился на неожиданный ход, взлетел на уровень висевшей фигуры и поднял забрало, чтобы обратиться к ней.

-Барон, - вкрадчиво сказал я, - мы все знаем, через что вам довелось пройти, и никто не осуждает вас за жестокость. Поверьте, мы люди современные и понимаем, что на вашем месте все то же самое совершил бы каждый. Но не лучше ли сойти с этой невидимой подпорки, на которой вы стоите, чтобы с повинной прийти к государю нашему? Мы достаточно основательно подумали и решили, что вы заслужили честного разбирательства. Кроме того, похоже на то, что вы лишены почвы под ногами и уже не можете управлять реальным миром.

Мои слова, а именно, последние слова подействовали на барона и его глаза загорелись, но, положа руку на библию, я не готов поручиться, что в этом пламени было какое-то раскаяние или робость.

-Действительно. - До моих ушей донесся тихий смех, напоминавший шелест, в котором слились тысячи чарующих звуков. - Я не стою ногами на реальной почве, а она не поддерживает меня. Глядя на меня, резонно было бы сказать, вот это великан, стоящий на глиняных ногах, или башня, построенная на зыбучем песке. Мои наступательные средства не подкреплены материальной базой, у меня нет тыла, нет обозов поддержки, как нет и тела. Каждый может меня убить и закрыть врата, которые я открыл, а я не найду ответа, потому что не подготовился к войне. Но ведь этого всего мне и не нужно.

Сказав так, он замолчал и его глаза погасли, и сколько бы я ни всматривался, никак не мог заприметить на лице ни волнения, ни следов мысли. А затем... затем произошло то, о чем я не смог забыть во все десятилетия, пролетевшие с того злополучного дня. Мои подчиненные - рыцари стали один за другим схлопываться, оставляя после себя горстки черной, очень сыпучей и легкой пыли. Я успел заметить безумный блеск в глазах волхва, прежде чем тот исчез, а затем ум мой наполнился мраком.

суббота, 6 ноября 2010 г.

Таинственный гость

Странные пляски устраивает порою объективная реальность и тогда впору задуматься о том, что может быть она не столь уж и объективна - или не настолько реальность. Вот третьего дня заглянул я в уборную, где раньше люди чистили зубы - у меня самого и зубов-то нет, поэтому легко понять, насколько бескорыстным было мое минутное движение. Я до глубокой старости сохранил привычку подглядывать за барышнями, и сейчас как раз в моей ванной находилась одна из них.

В юности, когда на голове моей еще были волосы пшеничного цвета, а локтевые шипы звенели, как тетевы, я прятался в верхушках пихт, что растут близ публичных бань, и оттуда глазел на девиц, как они мило выбегали из черных пещер, в которых и происходило купание.

В пару они прям-таки пылали здоровьем и сосцы дрожащщие возносили прямо с величием королев, но сзади были похожи на блудниц. Я хорошо понимал их состояние и принял к сердцу эту дуалистическую натуру, ни в коей мере не желая вступать против нее в споры или пускаться в нравоучения. В дальнейшем существовании мне сгодилось знание, полученное там, и я говорю неустанно: молодой человек, ты поступишь мудро, если с юности будешь глазеть на девиц, как изголодавшийся островитянин, и изучать их, а затем обволакивать уходом и брать в жены. Бери всех подряд и ты не ошибешься, дружок.

Так вот, с барышней в спальне моей, тьфу, простите, в ванной совокупившись, последовал я дальше в приятнейшем расположении духа и немного навеселе от истечений из ядовитых зубов ее, которые она, как выяснилось, и чистила щеточкой - столь милой, что я бы даже расцеловал ее ворсинки, не будь озабочен другими делами, звавшими меня в дорогу.

И вот на втором или третьем этаже - есть у нас анфилада с изваяниями античных богов, тех самых, с которыми я разговариваю после обеда, а иногда и играю в нарды. Они любят бросать костяшки - а кто же этого не любит-то? Дело сейчас не в этом, а вот в каком наблюдении: реальность, как я уже объяснял, имеет поливалентность в том, что касается ее объективных свойств. Для одних актуальное ее состояние - это и есть объективность, но для другого, более внимательного человека, всегда и во всем присутствует вопрос. Знаете такой изогнутый знак - и, о боже мой, как это верно подметили светлые умы, изобретшие его! Вот точно также и по лабиринту идешь, идешь, блуждаешь среди цветов, а потом думаешь, что дорога ведь не проста, и сколько бы ни поворачивал, ни разу не заприметил прямого угла.

Я очень люблю попить козьего молока и заесть клубничкой - вот и иду, значит, по анфиладе, наслаждаюсь, и вдруг - поверите-ли, откуда ни возьмись выскакивает вдруг из стены (так я сначала от добродушия моего решил) человек и бросается ко мне, моля о пощаде. Я не понимаю, чего он от меня хочет, сказал я себе и занял выжидательную позицию. Взволновало же меня то, что этот человек, по-видимому, мог меня видеть, и это с учетом того, что зримое мое тело лежит в винном погребе уже лет двести пятьдесят.

"Дружище, - мысленно обратился я к чудаку, - не хотите ли присоединиться ко мне и совершить какое-нибудь веселое безумство?" - Я тщательно подбирал слова, понимая, насколько пугающим может выглядеть подобное предложение из уст ксеноморфа, каким я, по совести сказать, и являюсь. По лицу человека пролетела тень замешательства и я подумал, уж не потомок ли это - далекий, конечно, - хозяина поместья, которого я, по совести сказать, сожрал в 1695 г. н. э. Меня вскоре после того случая изловили и уже с 1720 г. н. э. я не покидал погреба - а мне и не очень-то хотелось, по совести сказать, я люблю залить за воротник, и, по совести сказать, я не один, кто был заперт среди бочонков. Это прямо вертеп какой-то, думал я тогда, и готов был наломать дров, но это все дела давно минувших дней - не буду вас утомлять старческим брюзжанием.

"О боже, как я не признал его!" - Промелькнуло в моем сознании, когда человек представился. Я совсем потерял бдительность и, кажется, слишком уж начал доверять стенам объективной реальности, а ведь фигура передо мной не была человеком. Это был галактический торговец - прошу закрыть ушки особо впечатлительных - по имени Иуда Искариот. Бедолага сейчас как раз убегал от кого-то - он ввязался в переделку, но его сбивчивый рассказ вызвал у меня взрыв смеха, как говорится, смеешься без остановки - и хочешь вернуть лицу своему серьезность, да не получается.

Оказывается еттот самый Иуда сейчас только что совершил удачную, по его мнению, сделку, но наступил на извечные грабли - как выяснилось, его подставили. Ну, этот молодчина не сдрейфил и прыг в портал. А знаете, если как следует не следить за часами и нажать прыжок, то попадаешь в места весьма любопытные.

"А вы, дружище, знаменитость, и для меня большая честь видеть вас!" - Продолжая смеяться и утирая слезы воскликнул я. Вот так и танцы совершает вокруг нас объективная реальность. Я ж прямо-таки запамятовал, что состою на службе в офисе страховой компании и вот только сейчас при виде полиса это всплыло!

Достаю я тридцать монеток и вручаю этому несчастному, а на полисе ставлю печать, значит, как положено. Вот и все.

пятница, 5 ноября 2010 г.

Блестящие кружки танцоров

В руках у танцующих старцев блестящие кружки - звенят они громче грозового облака, сверкают ярче солнца, если то прыгает по деревьям, кидаясь шишками да лепестками белого света. Толсты животы у старцев и велики их брови, а распухшие руки разведены в четыре противоположные стороны. В руках у них атрибуты. Ногами они прикасаются по чуть-чуть к верхушкам тонущих кочек, летают по острым гребешкам океанических волн. Растопырены пальцы их ног и на каждом сверкает по одному перстню.

Но опасна выдумка, поселяющаяся в умах последователя стариков. Опасна молитва, произносимая порочными, стяжателями, жадными. Вредно измышление об атрибутах, что в руках их исполняют абстрактную роль. Ведь роли ножниц, загнутых палочек и кружек расписаны и точны, как арабский талисман.

Знайте-же, что кружку несут они перед собой для того, чтобы принять пожертвование. Это не удивительное ли открытие? Если нет, то задумайтесь о том, сколько раз лично вы положили в их кружку золотую монету, пусть и покрытую плесенью - но от души. Монета, взятая от сердца, сжигает на себе плесень и превращается в драгоценность.

Так или иначе, сколько монет вы лично пожертвовали святым танцующим духам? Сколько раз в вашу примитивную куриную голову проникла мысль о том, что принимающие пожертвования не нуждаются в вашей благотворительности как таковой, и что пожертвование по сути своей является жертвоприношением. "Нет ничего зазорного, - согласно кивнете вы прямо сейчас, - чтобы побираться, ведь это означает принимать жертвоприношения." - Но мы скажем, что вы ошиблись - немножечко не туда повернули, потому как зазорность кого-то или чего-то вовсе не становится предметом обсуждения, а вещью, которую мы тут судим - судим с мечом мудрости в руке, - являетесь лично вы.

Не нужно изворачиваться и пытаться пролить на свою голову как можно больше лучшего света. Следует признать свой порок и научиться жить с ним, понимая, что после смерти в результате вашей мерзости вы обречены вылететь вместе с лишним материалом и летать там до неведомых никому времен. Вопрос этот ставится прямо и имеет прямое решение: если вы вносите пожертвование, то можете высказать одно конструктивное предложение в адрес танцующих жирдяев. В противном случае вы сдуваетесь легким ветерком в неустановленном направлении, посыпая голову пеплом и запихивая тряпочки да тампоны под веки глазниц ваших.

четверг, 4 ноября 2010 г.

История взлетов и падений подковы

В обстоятельной статье "Подкова", претендующей на статус фундаментальной монографии, подвергается критическому анализу метаистория взлетов и падений лошадиной туфельки.

Страница о цветах

В сети интернет, на тысяче первой странице выдачи поисковой машины, находится страница, посвященная революции растений и цветов, но не спешите регистрироваться на ней, чтобы оставить свой комментарий. Ведь сделать это невозможно - или очень непросто для непосвященных, явившихся без приглашения. Страница та сияет девственной белизной или наготой, если угодно, а если и проявляется на ней поле ввода символов, то скорее оно подошло бы для машины, но уж никак не для человека.

История войны цветов старше этого мира, ибо цветы были первыми из всех, кто шагнул через пропасти, отделявшие мир прототипов от живой природы. Многообразные - среди них были темнокожие, длинноногие, острогрудые, сладострастные, блондинки, брюнетки, зеленоглазые, с острыми рогами, - пришли они в этот мир и превратили голые планетарные камни в цветущий сад.

Эксперты уверены в том, что во время миграции древних цветов среди них произошел раскол, предопределивший последующую вражду. После того, как первые свободные ареалы оказались полностью заселенными, перед цветами с неизбежностью встал территориальный вопрос.

Войны, которые вели они между собой, могли бы пошатнуть здравый ум не только цветов современности, но и человека, который был создан в ходе разработки высокотехнологичных наступательных вооружений. Считается, что человек стал биологическим оружием, запрет на производство которого последовал с опозданием.

Если вы можете видеть мысли Бога, то знаете, что они вспыхивают "отдельными словами" на сочленениях прокреативных струн. Первые цветы произошли от таких вспышек, что поневоле сделало их максимально эффективными. Впоследствие эти цветы-вспышки вошли в легенды и возглавили нации цветов.

Но не все обстояло так радужно. После потопа, устроенного цветами, собравшими достаточно майской росы, большинство наций вынуждено было скрыться под землей, где до сих пор они и обитают. Лишь незначительная часть цветов-разведчиков отваживается пройти через капилляры земной коры и высунуться наружу. Отравленный в результате бесконечных цветочных войн воздух губителен и приводит к быстрой смерти цветка.

Трупы цветов, однако, продолжают нести в себе прокреативную силу мысли Бога, что позволяет им продолжать борьбу даже в мертвом и мумифицированном виде. Если один такой цветок положить в дуло винтовки и запустить в колонну вражеских биороботов, то цветок на подлете к месту дислокации противника раскрывается, становясь похожим на крошечного дракона.

среда, 3 ноября 2010 г.

Вторая погибель

Обнародовано Заклятие "Вторая погибель" из кодекса amplexus maleficarum, переданного адептам из уст в уста кобылой, за которой стоит ад.

воскресенье, 31 октября 2010 г.

Притягательность "темной мистики" в современном мире

Притягательность так называемой "темной мистики" в основе своей имеет незнание, неотъемлемое от контринициатического характера современного шудрократического мира. "Темная мистика" становится еще одной из блаженок, такой-же как "черная магия", "сатанизм", "добрые христиане", "учение Исаака Ньютона (основой работы которого была, как известно, профанная перестановка букв в своем имени, выглядевшая так: Iehova sanctus unus), все-таки пришедшего к Богу", "благородные архаические люди", "индоевропейские арии" и др.

Дело с "темной мистикой", равно как и с "добрым христианином", как и с бесчисленными блаженками, замешано на ндивидуализме, чувстве собственной важности и ценности переживаний, имеющих большей частью сентиментальный характер, обособляющийся в самоценное достоинство. То-же касается и эстетики.

Обаяние тьмы основывается незнанием света. Человеку контринициатического мира "тьма" с неизбежностью представляется областью тени в широком смысле - начиная с отбрасываемой деревом, и вплоть до тени, которую "планета" бросает сама на себя, образуя таким образом ночную зону. В лучшем случае "понимающие" соглашаются с тем, что "тьма относится к миру духовных переживаний".

Но позвольте вас огорчить: она к миру переживаний никак не относится. Вот что пишет, говоря о кольчуге Давида, знаменитый Сухраварди в трактате "Багряный Ангел":
...Если ты хочешь отправиться на Поиск этого Источника, одень те же сандалии, что и Хизр, пророк, и двигайся по пути самоотречения, пока не достигнешь региона Тьмы.

- А в какую сторону надо идти?

- В какую бы сторону ты ни шел, если ты истинный паломник, ты совершишь этот путь.

- Что укажет мне на регион Мрака?

- Темнота, которая овладеет сознанием. Потому что ты сам, ты есть сейчас во Мраке. Но ты не знаешь об этом. Когда идущий по пути видит самого себя во Мраке, он понимает, что всегда он пребывал только в Ночи, и что никогда свет Дня еще не касался его взгляда. Вот каков первый шаг подлинных паломников.

Сентиментализм подразумевает отношение к объекту чувства, тем самым предполагая отдельность. (И предположение отдельности само по себе малозначимо, так как здесь присутствует куда более критическая незадача - отношение именно к объекту) Это диктует ложно вменять протяженности Мрака локальность, например, локальность состояний - глубокого сна, или локальность пространств - в глубинах, что не соответствует реальности. Следует понять, что отсутствие сознания или собственного присутствия не имеет никакого отношения к Мраку.

Заметим, что идеальная реальность Мрака и Света равным образом находит преломление во всех мирах - это для демонопоклонника и каббалиста ничто иное как ложка к обеду, то есть знание, в высшей мере разумеющееся и своевременное к обеду. Одинаковым образом объектность отражает реальность Мрака и реальность Света, благодаря чему не делается ни светлой, ни темной, ни настоящей.

суббота, 30 октября 2010 г.

Письмо с "Титаника"

#674 Письмо с "Титаника" - найденное в желудке окаменевшего почтового голубя послание очевидца гибели знаменитого корабля

пятница, 29 октября 2010 г.

Смерть Головина

Не всякий умерший в пятницу попадает в землю блаженных, но несомненно, что тот, кто идет рядом со смертью и совместно глядит, в пятницу выходит в пространство неумирания и ему больше не нужно рождаться. Заполночь - к концу октября появляются зловещие тени и благословенные жницы в одеяниях, сотканных из блаженства, с серпами лунности указывают путь в преисподнюю.

Стражи суровы: не пройдет мимо них, не проскользнет безбилетный, но тот, у кого билет в одно направление, привечается знаком горящих глаз - он проходит в сообществе благородных спутниц, обожающих роскошь убранств. Далее он переходит через белое поле, через сияющие врата, появляется на мрачной лестничной площадке, спускается по ступеням и следы его теряются. Умер бы я в пятницу да забрался бы на крышу часовенки из ароматного пряника да пугал бы тенью моей всех умирающих, а затем сбросил я тень, как одежды ветхие, и вошел в тягучие волны Небытия.

четверг, 28 октября 2010 г.

Страшилки и их сестры-блаженки

Страшилки, распространяемые шудрократической пропагандой и внедренные в массовое сознание, преследуют ту-же цель, что и блаженки, о которых чуть ниже: определить узкий круг общих интересов, гарантирующих не только подобие реальности происходящего; реальности обмена видами пустоты, но и почти не допускающую исключений безропотность восприятия данности, описывающей эту нереальную и ложную реальность как самоценную и самодостаточную среду.

Среди таких страшилок, обретших популярность в последние годы, можно назвать миф о зоофилии, раздутый уже почти до неприличия. Между тем, сакральное скотоложество представляет собой не только неотъемлемый компонент архаического культа, но и естественнейшую для человека форму бытового промискуитета.

Нельзя не помянуть еще об одной новомодной страшилке: страшилке, повествующей о страшилках массового сознания. Пропаганда послушания внедрила в массовое сознание концепцию "для продвинутых", согласно которой, страшилки "пытаются отвлечь" человека "от важных проблем". Таким образом пропаганда наносит в известной мере ассиметричный удар, предлагая "вернуться от ложных проблем" к "настоящим задачам, требующим решения" - оставаясь в рамках одной и той-же фиктивной реальности конвенционального дискурса.

Помимо страшилок, существуют еще и "блаженки", которые в общем и целом тождественны страшилкам и отличаются от них разве что "знаком", представляя примитивное развитие, а вернее было бы сказать деградацию системы воспитания кнутом и пряником. Нет нужды подчеркивать, что "разнообразие" методов не имеет ничего общего с "индивидуальным подходом", потому что любого человека можно воспитать только кнутом и только пряником, вовсе не совмещая эти методы, но тем не менее система, претендующая на общечеловечность, имитирует богатство или избыток, которых у нее нет.

Одной из блаженок массового сознания является система верований в древних исландцев, о которых мы уже писали. Другим преломлением этой извечной тяги к безумным построениям стала концепция "древних кельтов", основанная на непроверенных данных, которые, якобы, собрали когда-то в XIX в. То-же касается и большей части современных представлений, составляющих единое целое с самим антропным дискурсом: они являются результатом уверования в компетентность абстрактных исследователей, которые, стоит рассмотреть их поближе, не знали санскрита, изучая Ригведу, и практиковали месмеризм.

Неизвестно, что происходило в голове у коллективного разума "ученых", но несомненно одно: никаких "древних кельтов" никогда не существовало и все, что связано с комплексом веры в них, является кромешным контринициатическим безумием, никаким образом не отличимым от остальных эманаций современной науки.

В заключение краткого обзора "блаженок" заметим, что вера в них, равно как и в "страшилки", неотъемлема от существования современного человека, будучи основанной на склонности к подчинению. Существуя в обществе бескастовом, но тем не менее фундированном доктриной шудрократии, человек с неизбежностью встраивается в систему, проходя достаточно несложный курс дрессировки с пеленок, когда ему вменяются образ мысли и поведенческие образцы дегенеративного типа, наследующие шудрократическую парадигму.

В основе своей склад современного человека неотъемлем от культа настроений, беспомощности, инфантильности, беспричинности, непоследовательности, распущенности, безответственности и на подчинении авторитету, представляющему собой placeholder в структуре сознания, имеющей свойства шаблона. В противность шаблону генератора текстов, репродуцирующего фразу по типу "{placeholder} это начало и конец и ныне, как никогда доселе, актуален для нас {placeholder}", шаблон представителя контингента населения устроен гораздо проще и является аффективным влагалищем, если условиться, что генератор соотносим с эффективным мужским органом.

Идея авторитета, будучи на бессознательным уровне матрицей абстрактного перцептора, чувственно подтверждается через сопутствующее актуализации авторитетного присутствия ощущение комфорта. Отсутствие комфорта представляет собой то, что любой человек со стопроцентной определенностью всегда пытался, пытается и будет пытаться избегать.

среда, 27 октября 2010 г.

Безгрешные

В холодном лесу путник может встретить горячую тень - поздно ночью, когда небесные звезды с особенной остротой светят, но не освещают. А тень горяча, как ветер, дующий с июльских полей, и жгуча, как убийственное облако испарений с заболоченных топей Дельты.

Она одета в прозрачное пламя и совокупление с нею с точки зрения Русской Православной Церкви не является грехом или актом любодеяния, потому что святое предание велико, но нет в нем места для сладострастного привидения в том его виде, какой, как сказано выше, караулит среди лесов. Но если спросит кто, почему оно безымянное, то пусть получат ответ: а почему оно безымянное?

Выжгло время, година муторная оскоблила дыханием горючим скрижаль имен земли русской, так что вымело все из дома да за околицу! И понеслось оно в воздушных вращениях, в крученых пуповинах смерчей и смертей, да только лапти изношенные в сенях оставались у простого русского человека, обобранного преступной хунтой.

Но нет худа без добра: только благодаря этому, на первый взгляд, страшному преступлению против души русского народа стала возможной беспрепятственная блудодейственность с разгоряченными тенями, что не упомянуты в писании. Лица их жутки, а еще особо шикарны оттого, что недокументированы. Формы их тел - поливариантны, а конечности то блестят, то вытягиваются, то оплетают эрогенные зоны партнера. Слава Богу, что есть эти существа, пришедшие нас ради из преисподней!

И если на то в рамках обмена пустотою надобен мой ответ, я прямо скажу: нет безвыигрышных ответов, а есть только страх, и страх гнетущ, безразделен, вечен. Но если спросит вас кто лукаво, за ради чего готовы вы голову свою положить, за ради всемирной всевселенской души или за ради одного неупомянутого ни в одном источнике исчадия абсолютной темноты, то скажите: "я отдаю голос за Небытие!"
 

Поиск

D.A.O. Rating