четверг, 26 февраля 2009 г.

О всеобщей телеологии

Нельзя было закрывать глаза на назревавший еще в конце второго тысячелетия до н. э., хотя не стоявший изначально с такой остротой как ныне вопрос о всеобщей телеологии человеческой расы, на который Чандаяна дала обстоятельный ответ, как только и может поступить совершенная доктрина, обладающая безупречным знанием о сути вещей.

Нужно обратиться немного назад, чтобы понять, как возник вопрос о предназначении, который изначально звучал гораздо понятнее и не предполагал, что на него не должно быть ответа, исключая непродуктивные и бесконечные спекуляции, в каком виде этот вопрос хорошо известен ныне. В традиционном обществе перед человеком не стояло вопроса об индивидуальном смысле.

Вопреки заведомо безрезультатным психологическим трактовкам индивидуального смысла, для архаического человека несомненным являлось то, что он представляет собой персонификацию своего предка и наделен его способностями. Чандаяна установила, что человек не является самостоятельным родом, но полностью заимствует свойства предка, "выступающего" через него.

Так называемый экзистенциальный смысл определяется тем, что именно умеет делать живое существо, а точнее, какое из качеств воплощает оно. Традиционная тварная иерархия в целокупности своей представляет совершенную систему, воплощающую все качества, которые только могут быть воплощены и засчет воплощения которых Космос является безупречным созданием Хаоса. На вершине тварной иерархии находятся живые существа, воплощающие наиболее трудные для живых существ качества, внизу же пребывают те, которым досталось воплощение самого простого, а именно, способности персонифицировать воплощенное. Нельзя сказать, чтобы у всех тварей был "какой-нибудь" недостаток, посредством которого они умалялись бы и четко отделялись от святых существ. Дело в том, что при условии воплощения преимущественно одного лишь качества говорить об остальном как об отдельном недостатке было бы непропорционально. Богатство и щедрость устройства космоса столь велики, что позволительно создавать по воплощению даже для одного качества. Стоит заметить, что это не имеет ничего общего с заведомым умалением посредством недостачи других качеств, которые могли бы, согласно некоторым лжеучениям, "излишне приблизить смертных к богам" - подобные бездумные трактовки не могут быть предметом серьезного рассмотрения.

Излишне подчеркивать, что для человека традиционного мира не существует вопросов "кто я и зачем я здесь?" и "кто мы и зачем мы здесь?", они в-принципе не могут возникнуть даже у ребенка, формулирующего проблему иначе: "когда предки заговорят со мной..." Что касается взрослого, то он думает так: "я обладаю этим замечательным качеством, предок научил меня, как пользоваться им и как являться его достойным представителем".

Основной просветительной задачей Чандаяна видела не морально-этическое обоснование жизни, а практическое совершенствование качеств, посредством которых человек персонифицирует предка. Исключительность пути Чандаяны как таковой состоит в том, что Кродхананда силой духа перемещает звезды и вступает в организацию, ставящую своей целью уничтожение всего мироздания с перспективой воскресения во плоти Нечистой Девы, становящейся возлюбленным Предком каждого, кто вслед за Кродханандой спустится на дно изначального Хаоса.

"Она научила меня пользоваться этим замечательным качеством, я уничтожаю силой своего духа, я никогда не знаю усталости, гордые небесные птицы не долетают до черных высот, как я, гордые рыбы океанов задыхаются, ныряя за мной, женщины умоляют меня, старика, в ночь любовных услад дать им отдых! Мои глаза смотрят так, словно ведут речь, а мои острые зубы скалятся, внимательно взирая на мир. Каждую минуту я встречаюсь с Предком, чтобы узнать новые методы практического совершенствования моих скромных умений."

После смерти человек полностью разлагается в лучах присутствия, никакая из его частей не становится объектом "спасения", его иерархический принцип воплощается всегда и во всех мирах, из цикла в цикл, без конца. Его сознающие оболочки также разлагаются со временем или выносятся за пределы Космоса. Качество, воплощение которого он персонифицировал, является реально существующим.

Такова концепция телеологии с точки зрения Чандаяны, отрицающей любую всеобщность и принадлежность всякого рода смертных к высшей расе, которую силой духа и старания создала святая Нечистая Дева.

Выслеживание и остановка

Как и следовало ожидать, практика выслеживания Мастера, рассмотренная в одной из предыдущих лекций, венчалась концепцией стазиса, подразумевающей, что как выслеживаемое, так и выслеживающее пребывает в состоянии полной остановки. Важность этой концепции для всего учения Чандаяны неоспорима и сам Кродхананда передает ее удивительно точно в поэтических сравнениях, предлагая не двигаться, пока высшая форма сознания не будет изучена, или просто декларируя предпочтительность беспробудного пьянства любым социально и культурно обусловленным видам деятельности, в том числе так называемой полезной.

Чтобы уяснить значение остановки, следует обратиться к корням и вспомнить постулат единства динамики и статики, объясняющий целокупную статичность и неизменность всех больших и малых форм энтропии, действующей как вибрация в определенной протяженности. Если речь ведется о так называемой непрерывной и в известной мере поступательной манифестации, это не означает, что она поступает во временной протяженности от ее начала к концу или наоборот. Точно также не имеет аналога в профанном опыте и круговращение, любая цикличность, которой дается такое наименование для того, чтобы дать наиболее близкое и адекватное ослабленным бытийной травмой когнитивным способностям представление о том, что на самом деле происходит.

В противность "никогда", осуществляющемуся в мыслях человека, моделирующего вопрос о возможности изменения текущего состояния (эту проблему легко смоделировать, спросив себя, наступит ли момент, когда вы закончите читать данную страницу), сознание существа Хаоса оперирует вечным "когда", которое осуществляется "всегда".

Вместо человека, ум которого ослаблен дегенерацией и поэтому не совсем подходит для использования в идеальной модели, можно предложить рассмотреть какое-нибудь четвероногое, оперирующее эксклюзивно актуальным моментом, вынося "все остальное" в категорию "никогда". Не следует заблуждаться относительно кажущегося умения планировать охоту, которым характеризуется хищное четвероногое. Для него в любом случае существует только актуальность, то, на чем полностью концентрируется его внимание. Само по себе данное свойство гарантируется высоким положением в тварной иерархии и именно оно ведет к успеху всех четвероногих в любом деле, которое они предпринимали бы, однако пикантно оттеняется рамками "никогда" вместо "когда", чем подчеркивается трагикомичность положения четвероногого, впрочем, много более достойного поклонения и всяческого возвеличивания, чем двуногое, для которого четвероногое, пожалуй, является шансом. Кродхананда советует совокупляться с четвероногими и лобзать их чаще всех, потому что, когда двуногих смертных станут выбрасывать за пределы космоса, четвероногое сможет замолвить слово за одного какого-нибудь своего любимчика и даже усыновить его, впрочем, это сильно зависит от рода этого четвероногого.

Всякое существенное свершение становится данностью только при условии полной остановки процесса, ведущего к нему, будь это процесс изучения, процесс мышления, процесс сознания, процесс жизни, процесс умирания, процесс перехода, процесс выслеживания или процесс манифестации. Несмотря на то, что процесс как парадигма является свойством сознания святого существа, находящегося не просто на вершине какой-либо присущей тварному миру иерархии, но у истоков всего сущего, взглянуть в это сознание и совместным взглядом с ним способен только тот, кто функционально не связан процессом и любым другим свойством.

вторник, 24 февраля 2009 г.

Замечание о сотериологии

Выдвигаясь на первый план и занимая непропорционально большое место в разного рода учениях, сотериология приобретает характер самоценной дисциплины и заслоняет собой задачу комплексного познания субъектности через ее кводацию. Задача спасения приобретает характер абстрактной "величины", предполагая вечную подготовку к "преодолению", движение к порогу, исключающее любое более тесное знакомство с протяженностью, вынесенной за него.

Между тем, функционал пастуха, фигуры по-определению ключевой в сотериологии, не предполагает такого ярко выраженного ступенчатого действия как спасение, которое, правда, можно усмотреть в различных фазах выгона, но более всего интересен безусловно сам пастух, в присутствии которого реальность магически преображается, головы коров украшаются венками, а на устах пастушек играет улыбка, и все это происходит уже здесь, а не в запороговой перспективе, потому что пастух это и есть порог.

Однако ситуация на самом деле не так однозначна. Дело в том, что раскаляющаяся в горячей солнечной короне объектность в действительности представляет собой отсутствие; разлагаясь под влиянием субъектности, она становится неотличима от присутствия, но это происходит, соответственно, в присутствии. С точки зрения объектности вполне достаточно такой унии, не являющейся, однако, ипостатической. Объектность не перейдет за порог, олицетворяемый пастухом, но наделяется качеством присутствия в лучах его взгляда, потому что Традиция рассматривает Космос как Хаос, расчесанный Гребнем.

Чандаяна учит правильному Пути, вводя понятие брахматменасамджнаны, являющееся математически точным описанием изучения примерных форм сознания Предка, о чем Кродхананда говорит так:

"Нечистая Дева - это я. Примордиальная Традиция - это я, потому что Нечистая Дева - это Примордиальная Традиция. Безраздельный гул в Хаосе. Как это изучить? Вам хотелось бы узнать о том, как изучить, а я говорю, поднимитесь в гору и не доходя до вершины остановитесь, пусть ваша нога не опустится для следующего шага, и так стойте, пока не изучите."

Впоследствие Кродхананда дает такой комментарий к этому наставлению:

"Я изложил некоторые догмы в форме наставления, хотя не считаю, что среди смертных есть достойные внимать мне. Я обращался к дакини, которой симпатизирую. В тот раз я хотел показать ей ипостатическую унию и действительно на следующий день в горах мы соединились. Я хочу, чтобы как можно больше святых существ имели возможность посмотреть на унию с Нами."

воскресенье, 22 февраля 2009 г.

Замечание о псалме 22

Мы неоднократно замечали то преувеличенное внимание, которое предлагается в наши дни обращать на упоминание так называемыми "евангелистами" псалма 22, достаточно интересного с точки зрения Традиции и эксклюзивно упоминаемого в святых текстах Чандаяны. Дело в том, что собрание псалмов выгодно выделяется из общего массива иудейских текстов, представляя собой заимствование "как умели, так и пересказали" из индоевропейских магических традиций, в-частности Риг-Веды. Надо обратить внимание на то, что космологические гимны имеют и так называемое сугубо прикладное магическое значение. Опора на авторитет Риг-Веды является отнюдь не снисходительной данью социально обусловленным обычаям, а необходимым условием для реализации сектантской телеологии в полном объеме.

В этом свете не должно представляться удивительным, что "евангелисты" приписывают своей культовой фигуре полную рецитацию псалма 22. В согласии с обычаями, бытующими у раввинов, рецитация заменяется так называемым обозначением рецитации, и указание названия псалма равносильно тому, что он полностью рецитирован. Низкое происхождение "евангелистов" принуждает их многократно пояснять свое намерение, так им уже кажется недостаточным ясно указать псалм 22, но требуется после этого заметить, что "это завершено", тогда как на самом деле данное замечание совершенно неуместно.

Излишне подчеркивать, что нас совершенно не интересуют детали этих сектантских неурядиц и мы не всплеснем руками от умиления их оговорками, акцентами, диалектами и неумениями произносить буквы. Как для русского неуместны деревенские диалекты окраин, а для Иоганна В. фон Гете франконские говорки, так и для протоиндоевропейцев, составляющих красу и гордость Нечистой Девы, уничтожающих врагов силой духа и распространяющих величавые щупальца по субпространству, а также рубящих щупальца, заслоняющие им обзор, малоинтересны ошибки семитских эпигонов, слышавших звон - если в их стране было что-то подобное - заутрен, но не впускавшихся внутрь храма (мы имеем в виду, разумеется, храмы римлян, храмы вавилонян и храмы египтян, с которыми имели дело арабо-еврейские кочевники), где орудовали, как обычно, квалифицированные специалисты.

суббота, 21 февраля 2009 г.

Традиция развоплощения

Это сокрытие целеполагания и вместе с тем возможность проследовать по Пути около 500 г. до н. э. оформилось в т. н. концепцию выслеживания, согласно которой, адепты Чандаяны принимали облик охотящихся ракшасов обоего пола, приобретая черты двойственные, а также способность стереоскопического зрения в субпространстве. Уже к 450 г. до н. э. основная ветвь Чандаяны полностью ушла в субпространство, стремясь полностью повторить Путь Мастера, свободно сменяющего обличия миров, в которых проповедовалось Учение.

Этот момент требует краткого пояснения. Дело в том, что космология Чандаяны дает представление о множественности миров, которые располагают единой метаисторией; это означает, что историческая фигура, присутствующая хотя бы в одном из этих миров, обязательно будет представлять культурообразующую историческую веху и во всех других. Сам Кродхананда намекает на то, что метаистория позволит уничтожить все миры в одно мгновение, не распыляя силы на каждый из них. Это произойдет в момент, когда демоническая воля, скрепляющая прах под видом метаисторической фигуры, будет отведена обратно.

Кто будет спасен во время этой окончательной деструкции? Чандаяна дает обнадеживающий ответ, говоря, что ни одной традиционной иерархии ничего не угрожает и, как во всяком конце цикла, проблемы сотериологии не существует, а значит и вопросы подобного рода являются ничем иным как следствием беспочвенного волнения, подменяющего собой смысл существования. Все живые существа будут развоплощаться и воплощаться бесконечно, подобно мехам аккордеона, за вычетом естественного износа последних, ведь вечные субстанции, из которых силой магии создаются космические формы, всегда будут оставаться столь свежими, как в первые мгновения после пробуждения от великого сна.

Ни одна живая душа никогда не сможет сказать о себе так: "о боже, я стара, как мир!" - всякая искра сознания будет создаваться заново из букв скрижалей, находящихся в Бездне. Это само по себе полностью исключает все претензии подобной искры на индивидуальную континуальность.

"Я принес горсточку горящих искр, которые собственноручно взял из Печи, находящейся ниже всех пространств. Благодаря пламени в моих руках я выгляжу как живое существо - меня значительно больше, чем каждого отдельного существа, и я намного богаче любого внутреннего мира, потому что обладаю всеми искрами сразу и не был поставлен перед необходимостью становиться живым ради хоть одной из них. Каждой дакине и ракшаси я дам по личному человеку, которого создам из искры. Я могу дать сразу две, а то и три искры, да целую россыпь искр. Придите и возьмите их." - Пишет Кродхананда в известной брошюре "О пользе субпространства", положившей начало традиции развоплощения и астральной охоты.

Следует обратить внимание на то, что развоплощение не представляет собой фактора, меняющего статус существа, поскольку, будучи рожденным, оно не может перестать быть живым. Используемые практикующими адептами маски ракшасов позволяют им возвыситься в иерархии именно живых существ, ведь говоря о ракшасах, необходимо четко представлять распространяющееся и на этот случай деление на живых и на святых, которые фигурируют под видом живых, но в общем случае следует говорить о них как о живых, поскольку это и есть вид. Так, описанные в Книге великого закрепощения (в которой святое существо номер один обращается к святому существу номер два) Ракшасы (Хранители), встречающие путника в так называемом поле за пределом мира, феноменологически являются живыми существами, при этом безупречными в своей роли и на своем месте, чем предупреждается любого рода двусмысленность.

О разъединении адептов

В своей работе "О разъединении адептов" Кродхананда методично опровергает состоятельность всех предпосылок к объединению людей в так называемые союзы, о которых он отзывается с пренебрежением. Для адепта Чандаяны характерно широкое пренебрежение всеми сомнительными и несомненными концепциями, в-особенности же такими, которые апеллируют к "существованию в человеческой форме", под которым на самом деле понимается бытование.

"Бытование в человеческой форме меня не интересует." - Так формулирует Кродхананда свое отношение. Он объясняет, что ему ничто не может ни навредить, ни принести пользы, поскольку это было бы равносильно тому, как два телевизора, установленные один напротив другого в пустом замкнутом доме, принесли бы пользу друг другу. Нельзя отрицать, что какая-то польза в них есть, но ее практическое и теоретическое значение равно тому, какое имеет выяснение изменений новейшей истории при условии, что Ленин носил бы бороду другой формы.

Кродхананда перечисляет фиктивные предпосылки для объединения в инициатические союзы:

Авторитет регулярного инициатического союза сродни благому академическому стилю и улучшит отношение к единице контингента со стороны аудитории, ведь та сможет доверять всему, что сообщает этот счастливчик. Не нужно объяснять, что данный повод для совокупления с людьми не выдерживает никакой критики и вовсе смешон. Едва-ли кого-то может заинтересовать что-то подобное.

Пойманный в человеческой форме найдет поддержку среди других таких-же несчастных, если они объединились в союз. Подобно одному нечистому народу, рассеянному по свету, в каждой точке его они помогают друг другу и живут в гетто. На этом поводе для совокупления с людьми и останавливаться не стоит, настолько он ничтожен и глуп. Стоять осанисто и гордо, поправ ногою всякого немощного и убогого, помогать разным насекомым и червякам, отдавая им добро, отнятое у сироты. И если путь недоброго сердца приведет вас, как и самого Кродхананду, к полной нравственной деградации, заставит питаться как падалью, так и пищей, которую едят дакини, для бытования в человеческой форме все это не имеет никакого значения, как и само оно его не имеет.

"Пока я нравственно деградирую, душа моя жадно припадает к Источнику и Центру Сущего." - Пишет Кродхананда и добавляет: "С моей точки зрения Источник лично мой и я был бы последним негодяем, если бы показал Путь кому-то еще".

Это не умаляет достоинств Кродхананды как показавшего правильный Путь. Эксклюзивная принадлежность Источника лично ему не делает Источник недостижимым для тех, которые могут его достичь. Точно также эксклюзивная сущностная значимость одной Нечистой Девы не закрывает для всех святых Дакинь и Ракшасей Путь к тотальной демонической доминации. В каждом святом существе присутствует Сила, на что многократно указывал Кродхананда, высмеивая ложные трактовки доктрины Хираньягарбхи. Он подчеркивал, что это относится только и исключительно к святым существам - как к существующим в изначальных мирах, так и живущим в мирах творения под видом других.

Именно к последним зачастую апеллирует еще один веский повод объединения в союзы, инкриминирующий отдельному существу недееспособность. Это совершенная нелепица, полагающая, что все вещи должны объединяться между собой "на всякий случай", чтобы путем напряжения толпы шудр из них "вдруг" произошло что-то, чем никто из них изначально не являлся и не обладал. Следуя этой логике, все камни, растения и животные должны немедленно отпасть от своих иерархий и заключать союзы с деталями пейзажа.

"Я лично подойду к дакини, которая живет среди камней или дерев или придавлена скалою и осведомлюсь, не требуется ли ей помощь в достижении демонической доминации и уничтожении мира. Зачастую достаточно оказать лишь чуть-чуть поддержки, дать съесть себя, чтобы святое существо распустилось, подобно диковинному цветку, а его ноги обрели упругость, требуемую для того, чтобы Путь покрылся цепочкою прелестных следов. Ради того, чтобы услышать, как цокают по Пути копыта, я без размышления пойду вместе с нею до самого конца. Она и я - мы с самого начала знаем о том."

четверг, 19 февраля 2009 г.

Случай на рыбалке

Возвращаясь с подледной рыбалки, я заметил, что следы, которые должны были оставаться на снегу, исчезли, как будто их тут и не было. Это было признаком номер один. В качестве другого признака я рассмотрел периодические пощелкивания справа и слева чуть позади меня, создававшие полную иллюзию присутствия существ около двух с половиной метров росту комплекции весьма тонкой (тонкой кости) и одетых во все белое. В-третьих, путь мой по девственно чистой снежной пустыне методично пересекали следы парнокопытных животных, над которыми я склонялся, чтобы изучить строение, поскольку как художник я тендирую к реализму и не нанесу ни единого мазка, прежде чем не пойму устройство. По одному из этих следов я решил в конце концов пойти.

Небо заволокло плотной дымкой и не было никакой возможности сориентироваться на местности. По пути туда, я бросал в снег угольки, однако, когда мои следы устранили, работу провели поистине тщательную, уничтожив каждый уголек и даже случайные отметины, которые могли бы выдать направление.

Как и следовало ожидать, след вскорести привел меня в соседнее пространство, поросшее невысокими деревьями, и исчез в пещере, куда и мне, как следствие, пришлось войти. У входа там сидела билетерша, лицом весьма спокойная, на что взирая, неопытные путники поспешили бы почувствовать себя обманутыми. Но я был предупрежден о том, что в наши времена у всех вещей обостряются углы, что делает их на вид более грубыми.

-Дайте мне, пожалуйста, билет. - Обратился я к ней, показав росчерк пера. Надо заметить, что около трехсот лет тому назад я стал пользоваться росчерком пера вместо всего. Это действительно очень удобно, когда вам нужно решать специфические, но отчасти повторяющиеся задачи день ото дня.

-Вы сегодня особенно хорошо выглядите и пахнете. - Поблагодарил я барышню, когда получил билет. Та спокойно кивнула и продолжила глядеть прямо перед собой, словно исполняя заученную роль.

вторник, 17 февраля 2009 г.

Об охране снов

Что касается безопасности сновидений традиционного человека, то она гарантируется присутствием специального духа-хранителя, который... см. подробнее в статье об убегающей душе и охране снов.

понедельник, 16 февраля 2009 г.

Убегающая от мар животная душа

Одна серьезная нестыковка, на которую принято закрывать глаза, подробно рассмотрена в статье, посвященный некоторым аспектам трансформации образа мары в картине мира современного секулярного человека.

воскресенье, 15 февраля 2009 г.

Сахачарадхарма



Рисунок отсканирован из знаменитой Энциклопедии современной Чандаяны. Он представляет собой зарисовку наскальных рисунков древних русичей, которые, как мы помним, были протоиндоевропейцами (чернокожими прародителями евразоидов), придерживавшимися архаичного учения Сахачара и считавшимися избранниками Нечистой Девы. На рисунке показан выбор Нечистой Девой четырех рас гармоничных существ в качестве Сахачар, то есть верных спутников или сервантов, располагающих повышенными полномочиями, при этом Нечистая Дева изображена в классическом облике Самваидьявадху Тривастраракшаси (Хранящая Три Облика), спутницы Сахачар, гарантирующей претворение парадигм Чандаяны.

На схеме показаны Древние Русичи, Пожиратели Сознания и еще две бонусные расы.

Компоненты сознания

Справедливо полагая, что совершенное святое существо не может иметь недостатка в каком-либо качестве, ему инкриминируют отсутствие индивидуальности, которая имеет негативный характер, то есть сама является отсутствием - ее наличие в живом смертном существе означает невосполнимый им самим качественный изъян.

Однако эта не лишенная логики точка зрения неверна, поскольку полнота святого существа распространяется на отсутствия и на любые возможные изъяны, присущие ему наряду с присутствиями качеств.

Отсутствие индивидуальности, то есть такое позитивное качество, может характеризовать только несовершенное существо и в случае совершенного не является характерной чертой, могущей быть особо выделенной среди ряда других.

Негативное качество, то есть рассматривающееся в противопоставлении тому, отсутствием чего оно является, имеет свою собственную качественность, а не значимость, которая была бы качественно ниже качества. Только рассматриваемое по отдельности отсутствие указывает на след присутствия, являясь означающим импринтом неприсутствующего, что по сути дела не может быть ничем иным как художественным приемом, сродни эксклюзивному выделению на рисунке только глубоких теней.

Говоря о том, что все живые создания являются формами мысли изначальных святых существ, мы уже предполагаем определенную гомогенность пространства, целиком состоящую из качеств. Отсутствие живого создания (например в пространстве между двумя и более из их числа) качественно равно присутствию, бессознательность равна сознанию, забвение равно памяти и все это является сознательной энергией, пронизанной интенциональными связями, берущими начало в Хаосе и существующими как и само святое изначальное существо.

Говоря, что отсутствие равно присутствию, мы подчеркиваем их онтологическую качественную равноценность, при этом повторяя, что они ни в коем случае не являются одним и тем-же.

Мы рассматриваем эти азы, понятные в рамках изучения примерных форм сознания, с тем, чтобы прояснить методологию некоторых гармоничных живых существ, упомянутых в предшествующем донесении. В результате эмоциональной ошибки им приписывается склонность к поглощению только отдельных форм сознания, более того, только определенным образом проявляющих себя форм, что, конечно-же, не соответствует действительности. Для Пожирателя Сознания интерес представляют все формы сознательных энергий, что делает возможной инфильтрацию даже совершенно пустынного на первый взгляд мира. Чтобы поглотить сознание, не требуется сознавать его, мыслить о нем или его понимать; это действие исключает необходимость точки опоры или так называемой второй позиции для определения первой.

Упоминая пустынный на первый взгляд мир, мы естественно подразумеваем его существование, поскольку вне мышления святого и реально существующего существа никакого пустынного мира нет; пустынность и абстрактность это конкретные качества элемента космоса.

Случайно по воле рока оказывающееся среди других частиц сознательной энергии самосознание никак не может считаться главным структурным компонентом определения функции Пожирателя. Возможно, что само понятие не только самосознания, но и сознания звучит тенденциозно, как тенденциозно звучало и понятие чувства, если бы говорили о его поглощении, да и понятие красоты - поскольку, выделяясь в обособленную "абстрактную" категорию она тендировала бы к неправомерной изоляции от сознания, тем более, если бы, ставя своей целью подчеркнуть качество, мы говорили бы о красоте двух черных вещей внутри темной герметичной пещеры, находящейся в недрах безжизненного астероида, который в свою очередь затерян в космосе. Тем не менее, красота, чувство, благоухание и самосознание, равно как и полное отсутствие красоты, чувства, цвета и запаха, равно как и кусок льда, теплый ветер, свет звезд и силуэт бегущего зверя, являются равнозначными компонентами сознания святого существа, которыми будет интересоваться предрасположенный к тому своей природой.

Являясь компонентом сознания, живое существо вместе с тем (предположительно это отдельное качество) может обладать инстинктом, который понудил бы его бежать от Пожирателя, но в этом радужном прогнозе есть одно но. Для того, чтобы задействовать соответствующий инстинкт, необходим так называемый природный враг, о котором в данном случае едва-ли можно говорить. Место инстинкта может занять некое неопределенное чувство сродни тому, которое испытывают, понимая, что самое худшее уже, возможно, случилось, для чего необходимо развитие этого чувства, то есть наличие этого противоестественного компонента. Он не может быть естественным, потому что избыточен для четкой структуры, оформленной природой.

Мы видим, таким образом, что узнавание Пожирателя средствами другого живого существа практически невозможно и если оно имеет место, то не может являться элементом взаимодействия именно в рамках пожирания, а значит объект взаимодействует вовсе не с Пожирателем.

пятница, 13 февраля 2009 г.

Совершенные расы на службе у святых существ

Сложно было бы представить, чтобы низшее обрело контроль над высшим - так происходит только в сказках, не имеющих отношения к реальности. Так человек не может направлять действий четвероногого, четвероногое не управляет птицей, птица не контролирует рыбу, а рыба не властвует над растением. Даже в условиях намеренного ограничения конкретной иерархией, инстанции которой в-принципе не созданы с превалирующей целью поработить друг друга и не представляются чуждыми, ни о каком понимании и контроле речи быть не может, но еще меньше возможности говорить об этом в случае конфронтации с жестокими порождениями других миров, с гармоничными существами, сочетающими в себе силу дикого зверя и интеллектуальную ловкость трикстера. Таковыми живыми существами являются те, которых на нашем языке называют Пожирателями Сознания.

Из своего мира, настоящее место которого мало кому известно, еще в глубокой древности предпринимали они успешные попытки инфильтрации иных секторов мирозданья, используя для перемещения своего технологии субгравитонного прорыва, не позволяющие отследить "траекторию" путешествия агрессора, равно как и "пути" его "исчезновения". На самом деле "исчезновение" этих таинственных существ становилось результатом чувственной ошибки, зарождающейся в подконтрольных коллективных умах того мира, который уже подвергнут планомерному включению в структуру космоса Пожирателей под видом колонии. И узнать об этом может только гипотетический сторонний наблюдатель, который, впрочем, имел бы достаточно мало шансов остаться незамеченным.

Эти возвышенные живые существа никогда не могли достигать дна мироздания, чему препятствует непроницаемая завеса мрака, реже называемая естественным защитным механизмом Черного Креста. Эта пелена мрака защищает и останки миров, находящихся в болотах Дельты примордиального потока субстанции Хаоса. Превосходство мертвых изначальных сущностей, происходящих оттуда (из субстанции Хаоса), настолько велико, что ни одна из рас живых существ в-приниципе не может быть ничем иным, нежели частью их сознания.

По этой же причине ни одно изначальное святое существо не может уничтожить все мироздание с тем, чтобы произвести из себя новое. Это входило бы в полное противоречие с пиететом праедестинаций, если бы хоть одно из святых существ не желало бы уничтожения, желаемого остальными. Оно будет уничтожено только спустя совершенное число махакальп силою самого Хаоса, в котором все порядки будут разложены в Ничто, кроме останков из Дельты, теория которых в настоящем донесении рассмотрена не будет.

Чтобы уничтожить мироздание, Принцесса Трех Миров (так ее имя звучит в переводе на наш язык) подчинила себе целый ряд возвышенных рас живых существ - ее воля реконфигурировала их на генетическом уровне. Среди этих живых существ были и Пожиратели - они, превращающие целые миры в свои сателлиты и колонии, мгновенно были подвергнуты полному контролю со стороны Принцессы. Такова сила каждого изначального святого существа.

Вызывает определенные сомнения теория, согласно которой, десять или двадцать рас живых существ, собравшись вместе и проведя в аскезе триста тысяч махакальп, смогут постичь связь двух следующих одна за другой мыслей изначального мертвого святого существа. Тем более странными кажутся предположения о том, что чего-то подобного может достигнуть один отдельно взятый наилучший образец какого-нибудь мира, например растение или сколопендра, как в мире земном.

Пыльца Истины

Два раза его звало Трансцендентное, и только на третий раз он внял этому зову, но если вы хотите знать мое мнение, то лучше бы с самого начала пустил пулю в висок.

Один раз свернул он с проспекта на достаточно оживленную аллею, а оттуда незаметно попал в парк. Казалось бы, это обычное дело - зайти в парк, - но тут произошло нечто удивительное и прямо из парка он вышел в лес и на голову его словно упала подушка, смягчившая все звуки. Тихо вокруг сделалось, как только и бывает в лесу, поют птицы, а ведь только что шумели городские улицы, дети в парке стучали жестяными совочками о качели и ужасающе скребли кусками арматуры по асфальту.

И вот в этом лесу услышал он средь бела дня достаточно громкий скрип - то вековечное дерево жаловалось на судьбу свою, гнетомое штормовыми ветрами, по-крайней мере, так описал бы происходящее человек с поэтической жилкой, которая натянута на шее, когда ту напрягут и откинут голову назад, а тянется она аж до самого пупа.

Но смекнул человек, что звук напоминает ему скрип двери. Он мог пойти на этот стук, потому что с учетом необычного перемещения в пространстве уже как бы остепенился и обрел отрешенность, но тем не менее, махнул рукой и пошел продираться сквозь бурелом в другую сторону, пока три или четыре дня тому спустя не достиг полузаброшенной автобусной станции, а оттуда уже не уехал в родной мегаполис.

В другой раз это произошло у него дома в ночные часы, когда отправился он попить и уткнулся во что-то, немного не дойдя до странной световой полосы, символизировавшей дверь на кухню. Несколько минут ловил он что-то рукою прямо перед собой, искренне пытаясь зацепиться за невидимую дверную ручку. Однако даже на это он нашел в себе силу махнуть рукой и пошел-таки на кухню, где кружка ледяной воды наполнила его тело новыми ощущениями реальности, позволив взглянуть на случившийся конфуз с высокой колокольни покоя и уверенности в завтрашнем дне.

Но на третий раз за ним пришли во сне и он узнал, что Истина находится где-то рядом, буквально в соседнем помещении. Он всегда подозревал, что живет в подвале, но всякий раз, когда пелена приподнималась, рассчитывал на то, что в запасе остается много времени, которое, как ему диктовал считать здравый смысл, должно потребоваться на серьезное изучение лабиринтов. В одной из комнат он видел синий свет, о другой знал, что там живут крысы, забраться вместе с которыми в какой-нибудь узкий лаз считалось хорошим тоном. Подвалы находились на видимой стороне луны, на которой текут чудесные прозрачные реки и светлые свободные пейзажи манят наружу, поэтому редко кто остается в канализационных лабиринтах надолго.

А оказалось, что Истина написана в воздухе немного не доходя до тупика дальше по коридору от синей комнаты. По ее темным буквам пробегали золотистые волны, а по ту ее сторону находилась в некотором затенении таинственная фигура. Было похоже на то, что она выдувает из Истины пыль или скорее пыльцу, что почти неосязаемыми потоками летела по коридору к выходу.

-Кто тут? - Вглядываясь в мерцающие буквы, спросил человек, но ответ ошеломил его и заставил прислониться к стене.

Надо заметить, что глядя на буквы, он уже не ставил перед собой задачи выяснить правду, ведь эта Истина была исчерпывающей, но его томило неведение другой стороны. Если правда той стороны еще более страшна, то какой смысл в его собственном присутствии здесь, в его существовании? Он знал об обмене, о том, что все подменено на уровне смыслообразующих основ, и сам он никогда не жил - он находился внутри букв, под их темнотой, под внешним блеском, фактически неразличимо среди пространств.

-Замолчи и отойди в сторону. - Услышал он.

Никто из бесчисленного множества живых существ не спасется, пыльца Истины будет лететь вечно до скончания космических циклов. Таков был урок скрижалей, которые всегда рядом, ближе, чем могли предположить даже самые смелые и отчаянные мечтатели.

среда, 11 февраля 2009 г.

О миграции смертных

В так называемой стране мертвых, которая в действительности называется миром тех, кто были живыми и могли умереть, в конце космического цикла складывается ситуация, в невыгодном свете демонстрирующая пагубные последствия жизни. Вопреки укоренившемуся заблуждению, умершие не находятся в более близких отношениях с богами и предками, а скорее наоборот.

Население там состоит преимущественно из трупов, потому что кажимость жизни вечной живые обретают в той форме, в какой настигло их решительное умирание.

Города мира умерших являют собой то, что не совсем оправданно принято называть финальной стадией разложения. На самом деле их разрушения имеют к разложению такое-же отношение, как беспорядок к хаосу.

Умершие привержены специфическим преломлениям Традиции - каждый, кто попадет туда, свыкнется и забудет о том, что существует нечто иное. Отсутствие перспектив выхода не расстраивает умерших, переживающих настоящее во всей ущербности его разрозненных и явленных глазу феноменов.

Среди умерших есть мудрецы, философы и летописцы, занимающиеся примерно одним и тем-же. Большую часть времени они проводят за осмотром руин. Какая-нибудь сущая глупость может настолько заинтересовать их, что все дни свои они отдадут ее изучению, склоняющемуся к созерцательным методам. Надо заметить, что статус мудреца умерший получает при входе в мир, но не тогда, когда еще был живым и смертным. Следующие традиционным устоям при жизни и выполняющие Ритуал не умирают и как следствие не могут быть ни простым, ни непростым населением мира умерших.

Этот мир умерших не является хранилищем лишнего материала, который тоже не попадает туда, но по совсем иной причине - по той, что он в полном сознании выносится за скобки всего сущего и исчезает, после чего дальнейшая его судьба стирается из поля нашего зрения. Пути лишнего материала не имеют никакого отношения к солнечным и лунным, в том числе нечистым лунным путям, представления о которых дают Упанишады Брихадараньяка, Чхандогья и Шатапатха Брахмана.

Чандаяна постулирует концепцию обособленности миров, кажущихся мирами умерших. Этим дается точное и ясное объяснение того факта, что в мире умерших находится непропорционально мало единиц населения, несмотря на то, что мир должен был переполниться. Внимание обращается и на то, что в мире умерших может быть непропорционально мало или вообще не быть так называемых животных.

Мир умерших представляет собой результат ложной трактовки актуальности места нахождения. Кродхананда утверждает, что в нашем мире вообще никто и никогда не умирал, потому что и этот "мир живых" является результатом предопределенной фиксации на ложном понимании. Тот, кто знает о правильном учении Чандаяны, силой своего духа отрицает ошибочность и может оставаться в любом мире столько, сколько потребуется для обретения праведности и выяснения позиции разъяренных дакинь и ракшасей Чандаяны, в то время как непосвященные смертные переходят из мира в мир по воле Рока, не отдавая себе отчета в том, что все другие миры равноценны между собой.

Он не различает лиц, не видит пропорций, слышит ноты отдельных инструментов вместо имеющих узкую применимость симфоний, не делает различия между разными животными, не смотрит на телевизионный экран так, как не смотрел бы на диск лунный или на солнце или на дерево, растущее в отдаленьи; у дерева он видит отдельные листья, детали коры, слышит, как протекает березовый сок, не считая, что тот отличается от млечного пути и от горного ручья; чтит имена и может назвать вещь, на которую смотрит, и не смотрит на другие.

Сила акта праведности Чандаяны стоит выше Рока, которому ставятся условия, а не наоборот. Совершение акта праведности адепта находится в прямой зависимости от целокупной праведности всех дакинь, а по большому счету от того, что Нечистая Дева совершила ультимативное погружение в сон в период между великими космическими циклами, ее абсолютная святость отрицает возможность аскезы до или после любого конкретного акта праведности, она породила Рок как форму своей мысли, и посвятила адепта в способ этого мышления.

вторник, 10 февраля 2009 г.

Штудия суккубического терпения

На изображении, которое не опубликовано в настоящее время, демонстрируется общность интересов между художником и суккубическим терпением. Олицетворение терпения - калькуттская модница - положила подбородок на когтистые ладони.

Змеиное гнездо

Продолжение - начало в предшествующей лекции

Несмотря на то, что света в привычном понимании больше не было, я мог отлично ориентироваться в помещении, для чего достаточно было повернуться лицом к востоку. Я был уверен, что знаю, где находится восток, и в точности там, куда смотрели глаза, располагался фонтан слез, капли которых были настолько черны, что пространство вокруг них преисполнялось светлотой, впрочем, не могу поручиться, что все именно так и было и не было у пространства некоего тайного свойства темной самосветимости, благодаря которому жидкость, утолявшая жажду, казалась чернее.

Со временем я понял, что в темноте каждый цвет представляется в точности таким насыщенным и своеобразным, каким и задуман он теми, которые произродили систему координат для пространства. Синяя кошка показалась бы в темноте только синей, а красная красной, прекрасно выделяясь на фоне аналогичных цветов, обступающих нас, как плотная занавесь.

Каждый день или ночь горничная, вызвавшаяся мне помогать, выступала из клубящегося мрака - из углов, с потолка, - она вылезала из-под каменных плит, силуэтом проявлялась подле фонтана - в ее глазах блестели крупные слезы, вся ее фигура свидетельствовала о великом напряжении вечной борьбы. Я вцеплялся зубами в перья из ароматной стали на ее плечах, выпивая силу, пронзавшую нас в мгновения близости; ощущая много больше, чем тот, кто просто сжимает зубами оголенный электропроводящий кабель, я усваивал то, что существовало внутри нее.

Она приносила мне свежих речных червяков, которыми насыщал я тело свое, пока то набрякало в лежании на ледяных камнях. Чешуи червя скрипели на зубах, добела вычищая кости мои; кричащие души маленьких животных свиристели в заточении клеток тканей моих.

Однажды я увидел фигуру в темноте - это был мой австралийский предок. Он сидел на спинке кровати, раскинув руки в стороны и мерно покачивая головой.

-Я прошел около 0,000000001% вселенной, чтобы найти тебя. - Жмурясь, пробормотал он.

-Какие-то проблемы? - Я невольно вскинул брови. Дядюшка тихо рассмеялся и перелетел на спинку кресла.

-Позволь рассказать тебе правду. - Он закатил глаза. - Правду о том, зачем я был послан в вашу северную страну.

-Много лет тому назад этого здесь сидящего, - с этими словами дядюшка скосил глаза к переносице, - еще не было, но деды его уже получили тела. Знай-же, что нашим предком была птица. Зачем был создан наш род, что было до него, почему именно птица, чего хотела она, что существовало до нее, - она знает или не знает? Этого никто не знает. Много разных родов существовало - птицы, змеи, кузнечики, летучие мыши, и у всех были потомки. Почему? Они сами знают или не знают? Этого я сказать не могу. Была наша птица большая или маленькая, хищная или травоядная - она сама знает или не знает?

Я издал неопределенный звук и попросил переходить к делу.

-Ты спешишь, а между тем, все, что говорит здесь сидящий, очень важно выслушать и понять. Он не скажет ничего лишнего и каждое слово его наполнено значением. Каким значением и как оно соотносится с сутью? Он сам знает или не знает? Твои деды, которых я помню еще вот такусенькими, бежали по австралийским пустыням от белого человека, хотевшего одеть их в свое платье и научить пользоваться зубной щеткой. Это порча, которая трогает бабочку, оказавшуюся в четырех стенах жилища; это кошмар птички, залетевшей в подвергнутую евроремонту квартиру. Но с другой стороны это неприятность белого человека, оказавшегося в диких угодьях. То и другое недостаточно хорошо смотрится в чуждом окружении, не слишком хорошо ощущается. То и другое старается избежать соприкосновения с культурой своего врага. То и другое селится в удаленных местах и практикует изоляционизм. То и другое действует из расистских побуждений. Этот здесь сидящий - нацистский преступник, за которым охотятся общества охраны рыболовной наживки, охраны лисиц, охраны лишайника, покрывающего извечные камни.

-Многие из твоих дедов достигли тайных мест, в которых смогли превратиться - они превращались в наскальный рисунок, в узор облаков, в марево созвездий. Но таким образом они ничего не достигли - наскальный рисунок, узор облаков и марево созвездий оказались в сачке. Этот здесь сидящий уходил в небытие, он прошел через бездны по мостам, слушая говор водопадов, которых никто не видел. Или видел? Так или иначе, он появился в вашей северной стране из воздуха, он нашел себя в телефонной будке и вытащил из кармана записку с номером. Он набрал номер и позвонил, но он не понимал, что делает. Он полетел в высокое здание, забрался на этаж, он видел какие-то фигуры. В нем было больше или меньше сознания, чем в неживом предмете интерьера?

-А что было с теми предками, которых поймали и перевезли в северную страну? - Решил я уточнить.

-Когда их выгрузили из корабля, планируя разместить в кунсткамере или цирке... Кунсткамере или цирке? Когда их выгрузили из корабля, разразилась сильная гроза и порт сгорел. Напуганные и деморализованные, сидели они среди выжженной земли, черпая пригоршнями пепел. В это время мимо проезжали цыгане, которые заметили странных людей в набедренных повязках. Так твои предки стали путешествовать вместе с цыганами и выступать на площадях. От судьбы невозможно уйти - так говорит здесь сидящий - и тот, кому еще суждено выступать в трагикомедии, не погибнет даже в эпицентре ядерного взрыва.

-Итак, - дядюшка сорвался с кресла и перелетел на стол, - этот здесь свободно летающий прибыл сюда. Он заметил одно странное обстоятельство - когда один из цыганских прикормышей находился тут, в доме был кто-то еще. Да, я увидел, что ты сел в лифт не один.

Он перешел на "я", заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

-Я последовал за тобой в коридор и прислонился к дверцам лифта, чтобы убедиться в правильности своего предположения. Как и следовало ожидать, вместе с тобой в лифт заползла змея, но дальше произошло нечто непредвиденное. Откуда появилась змея? Она сама знает или не знает? Я могу лишь гарантировать, что до этого ее не было в одном мире с нами. Итак, дальше произошло нечто удивительное: вместо того, чтобы вцепиться когтями в змею и расправиться с ней, ты пошел на переговоры. Ты сам знал об этом или не знал? Этого я выяснить не могу.

-Конечно знал. - Я вежливо улыбнулся и покачал головой.

-Я прилетел сейчас, чтобы вызволить тебя. Пойдем со мной в цветущие пейзажи нашей древней страны, побудем рядом со скалами, на которых нарисованы предки, там я передам тебе оружие, при помощи которого сокрушишь врагов твоих и змею. Я покажу, как строили наши предки частокол вокруг ареала своего.

-Нет. - Я опустил веки, а затем сел на камни и, скрючившись, погрузился в раздумия. Я не мог уйти вместе с этим летающим человеком, который не хотел входить в положение других существ, а ведь тем могла требоваться помощь. Я помнил мольбу в глазах горничной - когда я впервые посмотрел на нее в лифте - но разве можно хоть на мгновение допустить, чтобы я не увидел этого взгляда или забыл о нем? Об этом не может быть и речи, это полностью и безоговорочно невозможно, как невозможно и сказать: "кто бы защитил ее?". Пока я существую, ей достаточно будет бросить косой взгляд, чтобы наметить жертву.

-Я питался вместе с нею, одними губами мы ели одну пищу. - Сказал я. - Передай своим, что я отлучился от вашего рода и сделался предком пернатых змей, которым отныне расти, а вам умаляться. Потомки всех других родов будут отданы в пищу нашим детям, которые будут появляться из ниоткуда, нападать со спины, выходить из стен и выползать из яростных блесков маковок и куполов, о они прекрасны, поистине, они великолепны. Сейчас ты можешь уйти, но горе тебе, если движения твои покажутся нам угрожающими. Если хотя бы одна песчинка на дороге, по которой ты прошел, покажется святой змее неприятной, все щупальца преисподней сомкнутся в едином акте и настигнут тебя - в полете, в пешей ходьбе или в поползе, даже если ты нырнешь в изначальные воды, то там существующее неосуществленное ополчится на тебя. Поэтому ступай осторожно, словно ты слон или кит, падающий сквозь облака.

-Ладно. - Дядюшка кивнул и стал медленно растворяться в темноте - он сливался с цветовыми полосами, шумевшими в окнах, пока не исчез. Я видел, как он летит над безднами, легко касаясь мостов кончиками крыльев.

-Я могу убить тебя силой духа, - напомнил я ему, - пока ты не на своей территории. Лети осторожно, подобно птичке или эдельвейсу, оказавшимся в глубинах горы. Смотри на предметы, которые красивы и опасны, как стеклянные украшения дерев.

понедельник, 9 февраля 2009 г.

Лифт

В юности со мной приключилась презабавнейшая история, когда я очутился в гостинице для иностранных туристов, где встретил дядюшку, приехавшего к нам из Австралии - он был настоящим аборигеном, носившим набедренную повязку и покрытым татуировкой, так что в присутствии его мне становилось страшно за тот путь, полный лишений и деградации, который предки мои прошли после того, как нас тайно переправили в Россию, а было это в позапрошлом веке.

Дядюшка оказался неразговорчивым, так что я напрасно опасался, что болтовня утомит меня. Осушив полбутылки виски, которое я захватил для него, он вскочил на спинку кровати и развел в стороны руки, изображая какую-то диковинную птицу, но мне уже пора было уходить.

В лифт вместе со мною села горничная, а с верхних этажей спускался какой-то иностранный гражданин, ни слова не разбиравший в нашем языке.

Я мысленно прокладывал свой путь через добела раскаленный город, он весь лежал перед моим взором, как на ладони - все его выбеленные ветром и морской водою жилы были вытащены из-под кожи, ажурные трамваи и троллейбусы едва заметно дрожали, повисая в самых странных положениях, пыльные проспекты удлинялись в те перспективы, о которых я знал всё. Между ослепительными домами висели балконы, на которых старики ели помидоры, жмурясь от удовольствия; звон посуд расплывался в изнурительных счастливых полуднях, оттененных каштанами и тополями.

Я мысленно шел через холл к стеклянным дверям, как вдруг свет в лифте моргнул и погас, раздался тихий треск, шорох одежд, потом свет вспыхнул чуть ярче, чем горел до сих пор.

-Помогите. - Послышался свистящий шопот горничной. Она легко толкнула меня под локоть.

-Чем-же я могу вам помочь? - Старательно артикулируя речь, как тот, кто опасается показаться неразборчивым в словах, сказал я и покосился на нее.

-Этого человека надо убить. - Поднимая на меня полные мольбы глаза, объяснила горничная. Едва приметным движением головы она указала на иностранца. Тот прислонился к стенке лифта и с поддельной невозмутимостью считал этажи.

Я нащупал в кармане связку ключей и, как всегда, это помогло мне спокойно оценить ситуацию. Мой дом запирался удивительной конструкции самодельным замком, к которому подходил длинный зазубренный ключ, который, по заверению моих друзей, напоминал инструмент паталогоанатома.

За стенкою лифта что-то зашипело и я воспользовался этим, чтобы выхватить ключ. Одним прыжком я пересек кабину и основанием открытой ладони нанес иностранцу удар в подбородок, а затем, не давая ему прийти в себя от ошеломления, воткнул ключ под кадык, стараясь одним движением разрушить мозжечок. В результате моего аккуратного удара кровь потекла тонкой струйкой, как будто мужчина несерьезно порезался во время бритья. Его ноги непроизвольно задергались, словно он собирался пуститься в пляс, а туловище обмякло и сползло по стенке.

Я подождал, пока тело перестанет дергаться, проверил пульс и обернулся к горничной.

-Это именно то, чего вы хотели?

-Я даже не знаю, как благодарить вас. - Девушка опустила глаза и вцепилась ручками в фартук. - В наши дни редко можно найти таких джентельменов как вы.

Она покраснела и принялась шаркать ножкой, символизируя крайнюю степень смущения.

-Если в лифт сядет кто-нибудь еще, я могу убить и его. - Сказал я.

-Это навряд-ли понадобится. - Она скромно улыбнулась и наши глаза на мгновение встретились. - Позволите?

Я понял, что загораживаю труп и цокнул языком, проклиная себя за бестактность.

Голова мертвого мужчины дергалась и стучала по стенке лифта, двигавшегося с приятным шипением вниз. Горничная с аппетитом разрывала шею, вытягивая из той самые вкусные сухожилия, а потом примерилась и одним движением вытащила позвонок, который быстро засунула за щеку.

Она обернулась ко мне и я увидел, что ничего не могу прочитать в ее широко раскрытых глазах. В это время лифт со стуком остановился на промежуточном этаже и дверцы разъехались. Матовая поверхность, состоящая из разноцветных горизонтальных линий, что медленно набегали одна на другую, слегка вдавилась вовнутрь лифта. Я бросил взгляд на горничную - та казалась готовой к молниеносному прыжку, могла сорваться со своего места над трупом в любой момент и в любом направлении, но тем не менее хранила совершенную живописную невозмутимость.

Раздался приятный мелодичный звук и дверцы захлопнулись, а лифт спустя мгновение тронулся вниз. Горничная оказалась рядом, немного наклонив голову, она осматривала мои ладони, а затем притянула к себе, ее зубы блеснули, показался язык, высунувшийся столь далеко, он заполз под манжеты, я чувствовал, как он щекочет мою кожу. Она облизала запонки и вцепилась зубами в ткань, пока ее глаза поднимались к моему лицу, ее блестящие, словно покрытые некоей пленкой глаза, казавшиеся то выпуклыми, то терявшимися среди всех черт лица, входившими в определенную композицию, которую я не мог бы воспринимать по частям.

Она оттолкнулась от моей груди и ловко перевернулась в воздухе. Стоя на руках, она покачивалась в такт скрипящему лифту, напротив трупа, в то время как язык заполз тому в грудь и шевелился под кожей, вспучивая ее то тут, то там.

-Десятки или даже сотни тысяч тел прошли через этот лифт. - Звонким голосом сказала она, ни к кому не обращаясь, а затем запрыгнула на стену и принялась лизать пульт управления, его пропитанные выделениями пальцев розовые, немного светящиеся кнопки. - С кончиков их пальцев сочились минуты жизни.

-Но это не главное. - Внезапно я увидел ее лицо прямо перед собой. - Когда-нибудь я съем и тебя, но сейчас, чтобы этого не произошло, мне приходится лизать стены.

Ее глаза широко распахнулись, а в моей голове вспыхнула боль, от которой я покачнулся, эта боль расползалась, пульсировала и стекала по позвоночнику, она прожигала мне грудь, распространялась по костям и бурлила в каждой живой клетке.

-Можешь ли ты чувствовать боль, которую ощущаю я? - Вглядывалась горничная в мои глаза. В ее языке, обернувшемся вокруг моей шеи, чувствовался трепетный напор, который ей так трудно было сдерживать.

-Ты помог мне, не задавая вопросов, - дышала она в мое лицо, - и за это я помогу тебе, но прежде всего мне нужно не съесть тебя. Если я сейчас съем тебя, то не смогу помочь.

По ее лицу пробежала тень и я закусил губу, поняв, в какое неудобное положение она попала из-за меня. В этот момент раздался душераздирающий треск, гул заполнил кабину и двери разъехались. Мрак, смешанный с разноцветными полосами, стал вдавливаться вовнутрь, борясь с мерцающим светом неоновых ламп. Одежда на горничной затрещала и я был парализован, видя, как она принимает свою истинную форму.

Очнулся я спустя два или три дня в каком-то каменном помещении, из-за стен которого проникал душераздирающий треск. Позднее я узнал, что треск и гул заменяют в этом месте свет.


Илл. 1 - Таинственная Знакомка в Красном


Продолжение - Змеиное гнездо

Методология недискурсивной мысли

Преимуществом недискурсивного метода познания, свойственного демонам, является способность мгновенной трансформации объекта познания в соответствие с точкой зрения святого существа. В мире, где функционируют дискурсивные, то есть испорченные тварностью умы, такая способность демонов называется "исправлением", что не совсем правильно, потому что демон с самого начала знает правду и сразу трансформирует объектность, не нуждаясь ни в каком "ознакомлении" с ее дефектным "содержанием". Так, демон может исправить название книги, которую никогда не стал бы читать, и осуществить полную реновацию мира, в котором никогда не побывал бы, но на который упал его взгляд во время внимательного просмотра скрижалей бездны. Новое начало и совершенный мир выдувается взглядом демона с его точки зрения, и всякое подобное созидание характеризуется наивысшей экзальтацией всех качеств созидаемого, могущего с этого момента войти в стадии циклической деградации.

Новый мир на витой лестнице творения достается тому, кто первый его увидит, из чего не следует, что это святое существо "хотело войти" - когда дверь, в которую "можно было бы войти", является исправлением факта отсутствия двери, существующей на скрижалях бездны.

Так Нечистая Дева после купания натирает Себя благовонной косметикой, затем спускается к берегу, садится в лодку и достигает Печи Творения, которая в этот момент холодна. Она поднимается по лестнице, чтобы размять крылья и покачать бедрами и оставить отпечатки ее прелестных Ног - Ног Абсолюта - на туманных ступенях. Она бросает взгляд в Schminkspiegel и сквозь него на пространства, она дует на пудренницу, заставляя пыль принимать образы бесконечного плато, сотканного из паутины и украшенного росою. Тогда с одной стороны от нее устанавливается мир живых, с другой-же мир умерших, но ни одного мира мертвых, из которого Она Появилась. По металлическим покрытиям начинают ходить древоточцы - они не причинят вреда металлу, но создадут в пыли бесчисленное множество ходов. Так начинается самый чудесный, полный всех совершенств утренний час мироздания.

воскресенье, 8 февраля 2009 г.

Традиционная таблица рангов

Заметка о Хаосе дополнена традиционной таблицей рангов, на которой в схематической форме показаны порядок сотворения, субординация живых существ и их соответствие звездной и беззвездной ночи

суббота, 7 февраля 2009 г.

Сквозь вещи

Характерный стук костей тех привидений, которых мы рассмотрели в одной из предыдущих лекций, обусловлен тем, что они превратились в скелетов, пройдя через вещи, в данном случае через деревья. Методика прохождения через вещи чрезвычайно интересна и с глубокой древности привлекает чуткие умы, однако очень сложно достичь в этом деле полного или хотя бы желаемого успеха.

Каждая вещь наделена специальной связью с подобной-же другой вещью, чем предопределяет возможность перейти к той другой вещи насквозь, через тоннель, соединяющий их. Нет нужды объяснять, что простота этого перехода служит безотказной приманкой для чудаков, верящих в то, что за гранью кромешного безумия их путеводным светлячком послужит ум, с которым они успели свыкнуться.

Реальное положение на самом деле не может открыться прежде, чем искатель приключений окажется в безвыходном лабиринте, что жуткой паутиной раскидывается среди бесчисленного множества вещей, которые нанизаны на нити, как кристаллы росы.

А перспективы межвещественных тоннелей весьма заманчивы - опаздывающий на свидание юноша наверняка захочет оказаться сразу в утлой комнатке своей прыщавой напарницы, для чего ему достаточно будет вглядеться в какую-нибудь характерную для быта вещь, грязный носовой платок или кусок прогорклого маргарина; государственный деятель не откажется от того, чтобы подглядеть за врагами, даже не входя в тоннель, а просто сконцентрировав внимание на каплях, что скользко расплываются на донышке умывальника.

Именно там они узнают о том, насколько недолговечна жизнь смертных. Они познакомятся со старением и увяданием, с удивительным обезображиванием, с оплыванием черт, с высыханием покровов, с их мумифицированием и отслаиванием. В разные стороны по неподписанным и ненанесенным на их карту узким ходам ползут бок о бок совсем молодые люди, старики и уже почти готовые скелеты, некоторые все еще сгорают от любопытства, другие-же лишь в поисках подходящего тупика, чтобы остаться в нем навсегда. К-сожалению для них такое будет невозможным, ибо в тоннелях считается, что дорогу осилит идущий. Скелеты рано или поздно обязательно выходят оттуда и стучат своими костями подле вещей, к которым их один раз потянуло.

Есть в этом разложении и один приятный бонус, заключающийся в том, что в любом уголке лабиринта путника может ожидать не то чтобы очень голодный пожиратель сознания. В таком случае счастливчику следует вытащить из кармана свою накладную со всеми печатями и поинтересоваться о правильном пути, а затем молиться, чтобы не забыть ни слова из того, чему его научили разъяренные дакини Чандаяны.

пятница, 6 февраля 2009 г.

Вайшьякратия и не сменяющая ее шудрократия

Дополненная статья-исследование Шудрократия

Песни и пляски

Откушав рыбки и бледного коня, мы пустились в пляс, ведь в эти часы на постоялый двор явились музыканты. Я угрожающе шипел и щипал за ноги бестактных пьянчуг, которые никак не догадались бы держаться на подобающем расстоянии от центральной пары, на которой строилась вся композиция. Наконец они образумились и, положив руки друг другу на плечи, стали водить потешный хоровод в направлении, противоположном тому, что вращались веселый гусь с горной козочкой. Я подумал, что если лукавый хозяин таверны хочет отрубить мне голову и зажарить, то сейчас самое время ему выскочить из темного угла.

Надо заметить, что меня невозможно убить посредством отсечения головы, даже если ее впоследствие растолочь в ступке, а тело съесть.

Стоило мне подумать об этом, как тотчас-же хозяин подал цыганам условный знак, те вклинились в толпу и отделили меня от козочки, которая незамедлительно принялась скакать по головам, сбивая с людей шапки, а затем по столам и стенам. Меня тем временем пригласили к разделочному столику и, живо отрубив голову, положили ее на пивной бочонок, тело-же с песнями потащили на кухню.

В этот момент я увидел нечто, произведшее на меня глубокое впечатление. Поскольку я лежал клювом к окну, то без труда увидел это - оставшееся бы незамеченным во время танцев явление - которое называется доппельгенгером.

Этот доппельгенгер нисколько не стеснялся того, что носит мою шляпу. Он остановился зачем-то напротив окна и вглядывался вовнутрь, но я не думаю, чтобы он мог что-нибудь разглядеть. Я вспомнил, что сам давеча проходил мимо какого-то дурацкого дома, за которым располагался ров со льдом, и видимо мои воспоминания передались этому доппельгенгеру, передразнивавшему мои шаги и изысканные манеры.

Если бы он знал, что в настоящий момент я представляю собой гусиную голову, то чему подражал бы?

Музыканты тем временем исполнили одну светлую мелодию, при звуках которой в уме выстраивались радужные картины и галлюцинации. Примерно такая музыка звучит в мозгах, окрыляемых достижением той или иной цели, например, у школяров, только что поставивших приятную точку в правильном экзаменационном ответе.

Если бы они знали, что все это является полной чепухой, которая ни при жизни, ни по ту ее сторону никому, ни при каких обстоятельствах, никогда не будет нужна, то чему улыбались бы, слушая страшную сию музыку?

Я предавался этим философским мыслям, наблюдая за тем, как продолжает носиться по залу принцесса - волосы ее растрепались, лицо свидетельствовало о скорби, она в смятении разбивала посуду, а когда копытом попадала кому-нибудь в глаз, тот лопался, наподобие яичного желтка, и стекал по щеке, но обладатель бывшего глаза и не думал тужить о нем, а напротив, залихватски щелкал пальцами и притопывал ногою в такт музыке, всем видом стараясь приободрить принцессу, театрально оплакивавшую меня.

Вскоре с кухни потянуло аппетитным запахом жареного гуся и печеных яблок, так что у меня потекли слюнки и уже нетерпелось отведать этого блюда. У меня немного кружилась голова, потому что в крошечном гусином мозге свернулась кровь, и я стал подмигивать принцессе. Заметив знаки, она спрыгнула с непритязательной люстры, какие бывают в деревенских небогатых тавернах, и бережно отнесла мою голову к кадке, в которой тут выращивали мандрагору. Я стал зарываться в землю, ловко орудуя клювом, принцесса-же подталкивала меня пальчиком, пока я не очутился в самом центре земли, откуда сразу-же пустил бледные усики ростков, предполагая превратиться в растение, название которого достаточно для русского уха благозвучно. Оно называется раффлезией.

Я присосался к деревянным стенкам кадки, потому что раффлезия - это растение-паразит - после чего пошел на прорыв поверхности земли и вскоре уже улыбался гостям той удивительной миной кромешного безумия, что источают вещи, сущность которых независит от их актуальной формы.

-Угощаем всех! - Объявил я, когда в зал торжественно внесли гуся.

Что тут началось! Все были не прочь отведать хрустящих ломтиков, которые по-справедливости раздавала принцесса, гости подходили к ней, сложив ручки за спиной и благочестиво высунув языки. Жир обильно стекал по их подбородкам, но они и не думали утираться, а напротив, показывали друг другу перепачканные лица с пятнами, горделиво и важно хвастаясь перед теми, которые еще не получили гуся. Ходили слухи, что слизь действует на кожу омолаживающе, а ежели попадет на усы старика, те почернеют и станут виться, как у молодого щеголя.

Тут случилось одно забавное совпадение: ведь я сейчас был растением, но при этом еще вегетарианцем. Неприязнь к мясу имеет давнюю и достаточно темную историю, начинавшуюся еще в те годы, когда я склонен был пожирать все свое потомство. Чувство справедливости требует сказать, что свойство это не является эксклюзивным и оно довольно распространено среди нас. Так вот, когда я пожирал потомство, то мы нарожали слишком много мяса, так что в конечном счете я не мог уже поглотить его за один заход и вынужден был откладывать. Мы еще не знали о том, что мясо портится со временем, а когда узнали, было поздно отказываться от него. Мне пришлось поглотить все испорченное и только после этого отвергнуть мясную пищу в пользу растительной. Меня настолько воротило от мяса, что в дальнейшем его стали есть за меня мои спутницы.

Я был приятно удивлен тому, что гуся приготовили с учетом моих вкусов, то есть начинив его яблоками, которые я теперь с удовольствием пожирал, наклонившись лепестками своими к вспоротому брюху животного.

Когда все наелись до отвала и лежали по углам, хлопая друг друга по пузу, я обвился стеблем вокруг осиной талии принцессы, обвился и вокруг груди ее, что было очень кстати, поскольку излишним было демонстрировать обнаженную грудь всем подряд, а затем обвился вокруг шеи, украшая ту изысканным ожерельем, и поднялся над головой ее, раскрывая могучие лепестки и покачиваясь.

В это время хозяин подошел к нам потребовать плату и принцесса проткнула когтем его лоб, она несколько раз с силой провернула палец внутри, вычищая череп от остатков сажи, а затем скатала из той шарик. Она подняла шарик над головой, туда, где в ее прекрасных рогах удобно расположился цветок, и я кивнул. Мне понравился шарик и принцесса подула на него, как обычно делают, если хотят сажу превратить в драгоценность.

Она вложила диамант в руку хозяина постоялого двора и тот проводил нас к черному ходу.

среда, 4 февраля 2009 г.

На постоялом дворе

Говоря о подземном переходе, хотелось бы напомнить о том, что он не имеет совсем ничего общего с имеющими узкую известность элементами градоустройства, встречающимися рядом с метро.

К метро я издревле испытываю антипатию, поскольку с ним связано одно травматическое переживание. В детстве на меня в метро набросилось влагалище, прятавшееся в чемодане разъезжего музыканта. Я привычно схватил его за шейку и передал телохранителям, чтобы те разместили находку в коллекции. Мне казалось несомненным, что его подослали поклонницы.

Однако на следующий день из кладовки стали доноситься неприличные чавкающие звуки, а когда я вошел туда, то к удивлению своему увидел, как влагалище заканчивает пожирать хранившиеся там безделушки. Оно помогло ликвидировать свалку ненужных вещей, после чего я хладнокровно его пристрелил.

Мы добрались до постоялого двора, где я подозвал повара и велел расплавить шоколадную рыбу таким образом, чтобы хвост ее и чешуи сохранили твердость, присущую этой форме в виде плавающего животного.

Двор-же заслуживает отдельного описания, он представлял собой дом о трех этажах, выходящих окнами в великое множество миров, в каждом из которых он выглядел как отдаленно знакомый дом, словно в нем недавно еще жили и в него можно было запросто зайти.

Находясь внутри, мы могли без труда пугать всех, которые рискнули приблизиться к окнам с той стороны, а окна подобных строений притягивают, будто подсказывая подойти и заглянуть в щемящую темноту, сокрытую за выпуклыми стеклами, которые как будто сохранились в том виде, как их вставили двести лет тому назад.

И пусть что-то укоризненно останавливает вас, шепча "остановись, не подходи ближе!", вы сбросите с локтя призрачную ручку доброго советчика и с напускной храбростью потянетесь к окошку.

Моя спутница приказала из лошади изготовить кушанье, которое называется конем бледным, для чего из животного скребком удаляется весь твердый внутренний шоколад, на место-же его пускается свежее молоко, а затем все это помещается в горшочек и прогревается до проступления молочного пота. Она сказала, что предпочитает коня бледного в козьем молоке, которое сама-же могла и дать, поскольку у нее есть все виды молока, которые могут как оживить, так и убить. Тут напрашиваются параллели с наличием у меня большого количества семени, в котором заключены спермии колоссального количества видов, но семя это предназначено не для питания, а для вложения в сосуд весьма стойкий, тогда как молоко усваивается гортанью; без того и другого не бывает настоящего чревоугодия.

Однажды мое семя во время грозы ударило в дерево, росшее в саду у одного ученого. Выйдя на гром, этот муж заметил к ужасу своему, что дерево забеременело, и прямо у него на глазах покрылось различными частями тела. Этот ученый выбрал среди частей то, что ему приглянулось и записал латинское название, а затем не проходило и дня без того, чтобы он не молился мне, повторяя это, как он верил, истинное имя.

Проходило время, но он не умирал - такова была сила его страсти, которую я, конечно-же, не разделял, потому что испытываю симпатию только к противоположному полу не человеческого происхождения. Этот ученый не удовлетворял сразу двум критериям, но тем не менее порядок вещей уже нарушился и вселенная трещала по швам. Мне стали приходить письма с угрозами - так меня хотели побудить сделать что-то. Боги собрались на консилиум в храме Черного Креста, многие из них были сторонниками дипломатических мер, но некоторые хотели просто меня извести.

Разумеется, у них ничего не вышло, потому что против порядка вещей даже боги совершенно ничего не могут предпринять, а он был целиком на моей стороне.

Но случилось нечто непредвиденное. Я, конечно-же, ни с кем не делился своими заботами, предпочитая со стороны наблюдать за тем, как разрушаются миры. У меня не было в мыслях предлагать кому-нибудь спасти этого ученого, который был несопоставимо ничтожнее всех, кто мог бы принять участие в его судьбе. Я как инкуб никогда не принял бы женскую форму, чтобы совокупиться с живой тварью. Невозможно было предложить такое и моим спутницам - это было бы дурным тоном, на что я не пошел бы, будучи последовательным сторонником пиетета праедестинаций.

Так что-же произошло? Ученый пристрастился к чревоугодию и стал в деревушке приобретать всякие экзотические виды молока. Он помногу пил его, закатывая в преисполняющем наслаждении глаза. Я думаю, он не ведал, что происходит, но тем не менее молоко растворило его и он исчез, а вселенское равновесие пришло в норму.

Надо заметить, что на постоялом дворе я принял облик гуся, которого так боялись все слуги. Мне достаточно было зашипеть на повара и угрожающе скрючить перепончатые лапы, чтобы любая работа вокруг заспорилась. Лентяи живо готовили мою рыбу и бледного коня, но время мне показалось каким-то прям-таки растянутым и я от нечего делать стал любоваться на дьявольский лобок, оперевшись шеей о живот моей спутницы. Затем я проследовал вниз по ноге и уткнулся клювом в копыто.

"Оно оставляет следы, превращающиеся в источники и озера." - Справедливо отметил я.

Когда вы превращаетесь во что-либо, то можете по-новому оценить достоинства других форм, вы становитесь чувствительными, как беременная женщина или пьяный муж. Вы сможете, скосив глаза, подолгу рассматривать маленькую сколопендру, деловито топорщащую свою маленькую головку на кончике вашего клюва. Вместе с тем, вас не пугает совершенство собственной конструкции, а было бы чему подивиться - каждое перышко ладно на своем месте прилегает к другому, совершенные лапы подобны нетварным треугольникам, могучее тело не остановимо ни одной силой всех трех миров. Вместо этого вы с симпатией расспрашиваете другого о чарующих свойствах его прекрасного тела. Вы понимаете, что никогда до и после не узнавали науки более плотно прилегающей к реальности.

вторник, 3 февраля 2009 г.

понедельник, 2 февраля 2009 г.

Увидеть принцессу и умереть

Я каждый день разбивал лед на реке, но ночью вода смораживалась и к полудню блестящая ослепительная мерцала под черными небесами.

Влекомый томленьем я шел через поля, холодный ветер грозился сорвать шляпу с моей головы, но тут есть один секрет - стоит наклонить голову в стремлении сберечь шляпу, тотчас потеряешь ее, но если ступаешь гордо, глядя прямо перед собой и не мигая, то попадешь в так называемую зеленую волну - глаза уже никогда не будут слезиться, шляпы ни при каких обстоятельствах не слетят с головы, и тебе больше не нужно будет умирать.

Дорогое моему сердцу место силы в соседнем лесу огорожено частоколом из берез, продувемых ветрами насквозь. Ветер дует из центра этой рощи, туманя разум случайного ходока и искажая пространство - подобно лучу света, огибает тот охраняемую территорию и никогда не приблизится к ней. По-крайней мере, так должно быть в теории, но на практике заходят, конечно-же, на место силы и люди, и звери, зачастую даже не видя друг друга, и это тоже одно из неотъемлемых свойств искаженного пространства. Можно находиться в одном и том-же месте прямо толпою, но не знать о том, что нас много.

Место немного вниз по неглубокому ущелию, где от журчавшего некогда ручья ныне остались лишь тонкие ледяные пластины, вспученные той самой силой. Их ажурная хрупкость волнует чувствительную душу, доводя до исступления. Но это не лед доводит ее до такого, а сила, восходящая сквозь воздух. От нее кружится голова - если бросить взгляд вверх, можно не устоять, упасть, а потом очнуться где-нибудь еще.

Добравшись до места, я замер, немного не доходя, и опустился на землю под прикрытием одного дерева. Место впереди переливалось чарующим светом, словно кто-то уже привел его в действие. Плотоядные лесные привидения незамедлительно выползли из корней и принялись облизывать мое покрытое узорами тело.

Это не тело привлекло их, а узоры на нем. Выбирая себе тело из трупов, я велел покрыть его узорами, чтобы оно благоухало.

Выглянув из своего укрытия, я убедился в том, что в месте силы находится человек, которому уже недолго оставалось там быть одному. Боковым зрением я заметил движение в тоннеле. Человек стоял пошатываясь и бессильно опираясь на ружье, в то время как порог уже открывался и поверхность земли вздувалась, как мыльный пузырь.

Пузырь оторвался от земли и повис метрах в двух над нею, затем вытянулся по вертикали, приняв форму яйца. После этого пространство мира сего вошло в контакт с континуумом пузыря, образуя вокруг того оптическую иллюзию, необходимую для того, чтобы весь мир сию минуту не превратился бы в пшик, подобный тому, который оставляет от себя ледышка, оказывающаяся внутри доменной печи.

Благодаря этой иллюзии, сферическая поверхность пузыря одновременно казалась выпуклой и вогнутой, находящейся впереди и позади, вверху и внизу, поглощающей свет и отражающей его - это было абсолютно черное тело и в то-же время совершенное зеркало. В черноте этого зеркала вспыхнула ярчайшая звезда, словно с той стороны кто-то уколол пространство иглою, но на самом деле это была не игла, а кончик когтя, рисовавшего иерограмму ключа.

В следующий миг человек, которого я заприметил, сделал нечто такое, за что я сразу стал уважать его - как только в воздухе повис туман и пузырь схлопнулся вовнутрь появившейся фигуры, этот человек что-то сдавленно промычал, покачнулся и навалился на дуло ружья, рукою-же быстро нащупал спусковой крючок, после чего с пробитой грудью отлетел и застыл среди обломков льда. Ни одно лишнее движение не исказило убитого тела его, он вовсе не бился в судорогах, которые у покойников считаются традиционными.

Это воплощение оказалось для него последним. Он достиг необратимого совершенства и наивысшей экзальтации - когда сделал последний шаг, а в следующий момент увидел. Его природа таким образом завершила самую себя, но в силу особых обстоятельств это не было лишь закрытием одной из многих страниц.

-Увидеть меня и умереть. - Сверкая тысячезубой улыбкой, продекламировала фигура. Я вышел из-за деревьев и направился к ней. Под моими каблуками с хрустом ломался лед.

Я протянул к ней руку мою, и уста мои приблизились к когтистой длани ее, пахнущей, как сосуд благовония. Она посетовала на то, что лед смерзся на реках и души умерших рыб заперты в водах.

-Давай попрыгаем по озерам. - Сказал я.

Мы двинулись вниз по расселинам земли сквозь ее внутренние области и достигли озер, на которых прыгали. Лед под нами гудел, как великий колокол, заунывным душераздирающим воем голосили озера и реки. А мертвые рыбы внимательно следили за ходом спецоперации, строя глазки из-под длинных немых ресниц.

-Имеющий глаза да увидит. - Намекал я им, незаметно кивая на мою спутницу.

Та ловко пробивала лед и хватала зазевавшуюся рыбку. Один раз, когда очередная рыба исчезла в ее прелестном горлышке, на лице промелькнула тень.

-Что случилось? Неужели рыба огорчила тебя? - Нахмурился я.

-Ты знаешь, мне кажется, я начинаю понимать, что с ней не так. Похоже, она гнилая.

Я покачал головой, ведь с самого начала не доверял рыбе и считал, что та предаст нас рано или поздно.

-Отправляемся в место, где нам не будут предлагать рыбу второй свежести. - Грозно объявил я и нанес по тверди окончательный удар.

Лед треснул и водопады хлынули вовнутрь земли, в яму обрушилось небо со всеми облаками и самолетами, звезды сползли со своих мест и устремились в круговращении вниз. Со страшным визгом искривились деревья, различные колоссальные части несущих конструкций пронзали еще дышавшего муляжа, который лопался и из трещин своих исторгал желтую пену, не успевавшую, однако, переоформлять результаты деструкции.

Когда последние детали вселенной расползлись по стенам, мы спустились в подземный переход и остановились у лотков, где пляшущие дьяволы веселили жующую толпу.

-Вон ту шоколадную большую рыбу. - Увидев за стеклом то, что искал, кивнул я цыгану, который ловко нарезал какие-то части тела на прилавке.

-Я возьму также шоколадную лошадь. - Подмигнула ему моя спутница.

С пакетами покупок мы двинулись к центру.
 

Поиск

D.A.O. Rating