Увидеть принцессу и умереть

Я каждый день разбивал лед на реке, но ночью вода смораживалась и к полудню блестящая ослепительная мерцала под черными небесами.

Влекомый томленьем я шел через поля, холодный ветер грозился сорвать шляпу с моей головы, но тут есть один секрет - стоит наклонить голову в стремлении сберечь шляпу, тотчас потеряешь ее, но если ступаешь гордо, глядя прямо перед собой и не мигая, то попадешь в так называемую зеленую волну - глаза уже никогда не будут слезиться, шляпы ни при каких обстоятельствах не слетят с головы, и тебе больше не нужно будет умирать.

Дорогое моему сердцу место силы в соседнем лесу огорожено частоколом из берез, продувемых ветрами насквозь. Ветер дует из центра этой рощи, туманя разум случайного ходока и искажая пространство - подобно лучу света, огибает тот охраняемую территорию и никогда не приблизится к ней. По-крайней мере, так должно быть в теории, но на практике заходят, конечно-же, на место силы и люди, и звери, зачастую даже не видя друг друга, и это тоже одно из неотъемлемых свойств искаженного пространства. Можно находиться в одном и том-же месте прямо толпою, но не знать о том, что нас много.

Место немного вниз по неглубокому ущелию, где от журчавшего некогда ручья ныне остались лишь тонкие ледяные пластины, вспученные той самой силой. Их ажурная хрупкость волнует чувствительную душу, доводя до исступления. Но это не лед доводит ее до такого, а сила, восходящая сквозь воздух. От нее кружится голова - если бросить взгляд вверх, можно не устоять, упасть, а потом очнуться где-нибудь еще.

Добравшись до места, я замер, немного не доходя, и опустился на землю под прикрытием одного дерева. Место впереди переливалось чарующим светом, словно кто-то уже привел его в действие. Плотоядные лесные привидения незамедлительно выползли из корней и принялись облизывать мое покрытое узорами тело.

Это не тело привлекло их, а узоры на нем. Выбирая себе тело из трупов, я велел покрыть его узорами, чтобы оно благоухало.

Выглянув из своего укрытия, я убедился в том, что в месте силы находится человек, которому уже недолго оставалось там быть одному. Боковым зрением я заметил движение в тоннеле. Человек стоял пошатываясь и бессильно опираясь на ружье, в то время как порог уже открывался и поверхность земли вздувалась, как мыльный пузырь.

Пузырь оторвался от земли и повис метрах в двух над нею, затем вытянулся по вертикали, приняв форму яйца. После этого пространство мира сего вошло в контакт с континуумом пузыря, образуя вокруг того оптическую иллюзию, необходимую для того, чтобы весь мир сию минуту не превратился бы в пшик, подобный тому, который оставляет от себя ледышка, оказывающаяся внутри доменной печи.

Благодаря этой иллюзии, сферическая поверхность пузыря одновременно казалась выпуклой и вогнутой, находящейся впереди и позади, вверху и внизу, поглощающей свет и отражающей его - это было абсолютно черное тело и в то-же время совершенное зеркало. В черноте этого зеркала вспыхнула ярчайшая звезда, словно с той стороны кто-то уколол пространство иглою, но на самом деле это была не игла, а кончик когтя, рисовавшего иерограмму ключа.

В следующий миг человек, которого я заприметил, сделал нечто такое, за что я сразу стал уважать его - как только в воздухе повис туман и пузырь схлопнулся вовнутрь появившейся фигуры, этот человек что-то сдавленно промычал, покачнулся и навалился на дуло ружья, рукою-же быстро нащупал спусковой крючок, после чего с пробитой грудью отлетел и застыл среди обломков льда. Ни одно лишнее движение не исказило убитого тела его, он вовсе не бился в судорогах, которые у покойников считаются традиционными.

Это воплощение оказалось для него последним. Он достиг необратимого совершенства и наивысшей экзальтации - когда сделал последний шаг, а в следующий момент увидел. Его природа таким образом завершила самую себя, но в силу особых обстоятельств это не было лишь закрытием одной из многих страниц.

-Увидеть меня и умереть. - Сверкая тысячезубой улыбкой, продекламировала фигура. Я вышел из-за деревьев и направился к ней. Под моими каблуками с хрустом ломался лед.

Я протянул к ней руку мою, и уста мои приблизились к когтистой длани ее, пахнущей, как сосуд благовония. Она посетовала на то, что лед смерзся на реках и души умерших рыб заперты в водах.

-Давай попрыгаем по озерам. - Сказал я.

Мы двинулись вниз по расселинам земли сквозь ее внутренние области и достигли озер, на которых прыгали. Лед под нами гудел, как великий колокол, заунывным душераздирающим воем голосили озера и реки. А мертвые рыбы внимательно следили за ходом спецоперации, строя глазки из-под длинных немых ресниц.

-Имеющий глаза да увидит. - Намекал я им, незаметно кивая на мою спутницу.

Та ловко пробивала лед и хватала зазевавшуюся рыбку. Один раз, когда очередная рыба исчезла в ее прелестном горлышке, на лице промелькнула тень.

-Что случилось? Неужели рыба огорчила тебя? - Нахмурился я.

-Ты знаешь, мне кажется, я начинаю понимать, что с ней не так. Похоже, она гнилая.

Я покачал головой, ведь с самого начала не доверял рыбе и считал, что та предаст нас рано или поздно.

-Отправляемся в место, где нам не будут предлагать рыбу второй свежести. - Грозно объявил я и нанес по тверди окончательный удар.

Лед треснул и водопады хлынули вовнутрь земли, в яму обрушилось небо со всеми облаками и самолетами, звезды сползли со своих мест и устремились в круговращении вниз. Со страшным визгом искривились деревья, различные колоссальные части несущих конструкций пронзали еще дышавшего муляжа, который лопался и из трещин своих исторгал желтую пену, не успевавшую, однако, переоформлять результаты деструкции.

Когда последние детали вселенной расползлись по стенам, мы спустились в подземный переход и остановились у лотков, где пляшущие дьяволы веселили жующую толпу.

-Вон ту шоколадную большую рыбу. - Увидев за стеклом то, что искал, кивнул я цыгану, который ловко нарезал какие-то части тела на прилавке.

-Я возьму также шоколадную лошадь. - Подмигнула ему моя спутница.

С пакетами покупок мы двинулись к центру.