Миф о хорошей идее и дурной реализации

Социо-культурные перекосы и политические перегибы, ведущие к формированию репрессивной системы вопреки существованию предпосылок к конструктивному развитию существования народов в рамках государственного образования, легче всего объяснить "естественным" порядком деградации идеи по мере ее воплощения в мире дукхи. В этом объяснении присутствует заманчивая простота, располагающая к построению редуцированной схемы. "Идея хорошая, а ее реализация дурна."


Догматизации этой уплощенной и освобожденной от метафизических перспектив формулы оставляет открытым для обсуждения вопрос о том, кто виноват или кто первым поддался сомнительным посулам дурного бытия. Основной постулат занимает обособленное положение, становясь на равных с идеей, которая была абсолютно хороша и вдруг реализовалась во вред. Между идеей и реализацией намечается непреодолимая пропасть, подобная постулируемому христианством разрыву между тварью и абсолютизированным творцом. В этой пропасти, как и в этом разрыве отсутствуют посреднические инстанции, которые могли быть адекватно сопоставлены с величинами обоих задействованных в антропоцентричной схеме иерархических уровней.

Реальность, в отличие от душераздирающих концепций антропоцентризма, думает по другому и считает, что мир воплощенной идеи в принципе ничего не знает об абсолютном бытии идеи, о том ее существовании, которое является собственно идеальным, но имеет дело исключительно со склонной к воплощению формой идеи. Форма идеи, которая существенно богаче и сложнее субординированного ей воплощения в мире действительности, тем не менее обращена к тому самой адекватной своей стороной, то есть пороговой гранью, моделирующей печать, запечатляющую статус общности интересов идеи и действительности. Каков может быть объем общего между лежащими на разных метафизических полюсах идеальной идеей и неидеальной действительностью? На самом деле он достаточно узок и специфичен, а рисунок печати подобен чертежу оригами.

Учитывая то обстоятельство, что "реализация идеи" апеллирует именно к полностью сформировавшемуся "инструменту прессинга", следует говорить о том, что оценка присущих тому качеств как отличных от качеств результирующего импринта становится следствием суггестии и слепой веры. Человек, если он не находится в пространстве ритуала и не одержан богами и демонами, всегда контактирует с идеей, которая "ухудшена" ровно настолько, насколько и ее воплощение. Просто человек еще не знает всех нюансов, так сказать, всех оттенков плохого, наблюдаемых как в том, что он считает идеей, так и в воплощении.

Концепцию "злоупотреблений и перегибов, оправданных дурным качеством самой дукхи, иллюстрирует пример современной Северной Кореи, в существовании которой мы не уверены. Идея за всем стоит хорошая, почти архаично милая, а вину за некоторые недостатки следует возлагать на скособоченную планетарную реальность. Это действительно так. Не будь страна окружена врагами, желающими ее уничтожить, народ, вне всякого сомнения, зажил бы лучше и познал сладкие плоды чучхе... Если бы то не было дурной, увы, идеей, положительные качества которой способен увидеть либо очень сильно опьяненный собственным невежеством, либо, напротив, чересчур динамичный и абстрактный ум.

Будучи по своей природе контекстно-ориентированной, форма идеи со всей неизбежностью находит адекватный ответ у созданья, существующего в мире, который состоит из гомогенной глины, предназначенной для того, чтобы в ней не навсегда оставались отпечатки. Богатство интерпретаций и широта спектра позитивной, равно как и негативной оценки изначально заложены в саму форму идеи, от характеристик фигур которой зависит популярность интерпретирования. В общем и целом к построению в фантазиях прорывной идеологии пригодна любая воплощаемая идея, например, идея компьютерной мыши, которая открывает не менее захватывающие перспективы метафизического обратного инженеринга, чем чучхе. Неизвестно, чем руководствуется динамичный ум, а может он вовсе не динамичный, а податливый, убогий и сирый, когда выбирает для фэнтезийных мечтаний корейское чучхе, а не компьютерную мышь, ведь и то и другое передает идеи нелинейного солипсизма, субъект-объектной доминации и полного подчинения объективной реальности силе духа.

См. тж. Репрессивное и Традиционное