Кикимора

Во глубине лесов нам пришлось разделиться, чтобы не потерять из вида основную цель, ради которой и устраивалось все предприятие. Ольга Степановна возглавила группу, перемещающуюся вдоль левого рукава реки, я же встал во главе небольшого отряда, сконцентрировавшего исследования на правом.

Отец Ольги Степановны - Степан Борисович, рассудительный в общем-то человек, когда речь заходила о благополучии дочери, делался совершеннейшим ребенком. Оставшись в деревне, он тем не менее почти каждый божий день нагонял экспедицию только для того, чтобы удостовериться в том, что с Ольгой ничего не случилось.

-Поймите меня правильно, я не могу отпустить дочь просто так в лес с малознакомым мужчиной. - Оправдывался он, опуская глаза под моим испытующим взглядом.

Напрасно пытался я втолковать Степану, что дочь его хоть и молода, но силы в ее тонких руках хватило бы на то, чтобы ошкурить дерево на корню. Этим славились все местные девушки и кому, как не Степану Борисовичу, было о том знать лучше моего.

Не стал бы слушать этот подозрительный и чудаковатый мужик моих разъяснений, а чего доброго, набросился бы с топором, сочтя ситуацию угрожающей.

Так или иначе, с моей стороны девушке не светило никакой видимой невооруженным глазом угрозы. Куда опаснее были другие члены группы, которые менее моего способны были контролировать собственные поступки в условиях джунглей. Малярия и убийственные цветы раффлезии в ком угодно могли пробудить дремавшие доселе низменные помыслы и тогда страшно даже представить, с какой агрессией пришлось бы вступить в конфронтацию кроткой Ольге Степановне, одетой в легкую безрукавку и чулки из паучьего шелка.

Ужасающая кикимора, обитавшая в болотах, казалась вездесущей, на всем оставляя следы своего пребывания. Вечерами у костра мы могли слышать ее прерывистое дыхание, а когда подносили к губам флягу, то она пила из нее вместе с нами. Наутро мы обнаруживали убитым наш скот и понимали, что в следующие дни придется потуже затянуть пояса. Она соскабливала головки с наших серных спичек, и хохотала, как стая обезумевших обезъян, в полной темноте. Мы видели тысячи злых светящихся глаз и не знали, как отличить очи волков, видевших в нас всего лишь завтрак, обед или ужин, от тех, в которых зияла неистощимая ненависть, ненависть под управлением воли.

Я принял решение изловить кикимору - это было последним шагом на пути к защите моей диссертации. Однако, понадеявшись на приборы ночного видения, я стал слишком мало уделять внимания простым человеческим взаимоотношениям, и каково же было мое удивление, когда миссия моя в соседних деревнях набрала немалую популярность, так что директор краеведческого музея Степан Борисович Скворцов выделил свою дочь в полное мое распоряжение. Своим обаянием девушка сумела сплотить разрозненные народные массы и с того самого момента выступала рядом со мной в роли политрука, столь же мудрого, как и способного безжалостно покарать любого отступника.

Нужно ли объяснять, с каким вниманием отнесся я к предложению Ольги Степановны разделить наши усилия.

-Я во главе небольшого отряда, - с жаром делилась она своим планом, - сумею пробраться к излучине реки, где устрою резню среди тех, кто доверил мне руководство. Кикимору привлечет запах разлагающейся плоти, которую я развешу в прибрежных джунглях на лианах.

-Понимаю. - Я серьезно кивнул. - А какова будет роль моей группы?

-Это же очевидно! Ваша группа останется на потом.

-Понимаю. - Я невольно покачал головой, наполняясь благоговением. Передо мной стояла действительно великая душа, способная прозреть ход событий на десятки шагов вперед и мгновенно вычислить выигрышную комбинацию.

-Вы подведете вашу группу через несколько часов к тому-же месту. Если кто-то из вас останется в живых до того момента, то хорошо.

-Один момент. - В знак вопроса я поднял указательный палец. - А как мы узнаем, что кто-то из нас останется вживых?

-Вам придется пройти через джунгли - чтобы сократить путь. В джунглях много опасностей и кому-то наверняка придется принести себя в жертву для благополучия остальных. Но те, кто выживут, я скажу им об этом, и так они узнают, что остались вживых.

-Понимаю. - У меня больше не было вопросов. План Ольги Степановны был безукоризненным.

Спустя несколько часов после этого обсуждения моя группа почти без потерь достигла водопадов и свернула в джунгли, чтобы, преодолев опасности, вернуться к месту встречи с Ольгой Степановной, тем самым захлопнув ловушку, подготовленную для кикиморы.

Шедший впереди мужик внезапно коротко вскрикнул и провалился в трясину. Его пронзительный взгляд из-под воды излучал страх.

-Пожалуйста, проткните меня металлическим шестом. - Можно было прочитать по его губам, но над поверхностью воды метались полные растерянности нечленораздельные всхлипы, исторгавшиеся из темной глубины вместе с беснующимися серебрянными пузырьками. Я принял решение сейчас-же принести беднягу в жертву и приказал принести стальной прут. Мы имели изрядный запас таких прутьев, припасенных крестьянами на месте строительства атомной электростанции. Неотесанные мужики вынимали их из железобетона и использовали в хозяйстве.

Следующим погиб один невзрачный паренек - он повесился на лианах, не выдержав психологической нагрузки. Что греха таить, мы все сильно страдали и потому мне пришлось использовать все свое красноречие, чтобы вывести группу из тревожного забытья. Они выстроились полукругом под все еще танцевавшим покойником и как завороженные глядели вверх. В их прозрачных глазах можно было прочесть зависть, смешанную с уважением.

Одних поглотила трясина, других растоптал внезапно выскочивший из зарослей носорог, третьи свихнулись от монотонного гудения гнуса и шума листвы. Кто-то погиб, разжигая костер - несчастный наглотался сажи и не мог больше дышать. К исходу дня от группы оставалась лишь горстка самых отчаянных, но и самых запуганных смельчаков, к которым я не рискнул бы повернуться спиной.

Близ места встречи на деревьях, как и было обещано, была развешана гниющая плоть.