Девальвация городов и возвышение евродеревни

Крупный город не только в современном мире, но уже достаточно давно представляет собой "placeholder" или "потемкинскую деревню", выполняющую репрезентативную функцию, впрочем, не ставящую своей основной целью ввести в заблуждение кого-то конкретного (например, туриста или вероятного противника), а демонстрирующую присутствие под солнцем. Население больших городов своей собственной роли не играет и является тем, чем и государство, и все население страны может в любом случае пренебречь, в-частности, в ходе термоядерного удара. Являясь целиком миром умерших или павших, этот мир не предоставляет городу специального или эксклюзивного функционала города мертвых.

Отказоустойчивость страны базируется на всесторонней децентрализации, которая, кстати говоря, планомерно реализуется в западной Европе в послевоенный период. Это, однако, не является предпосылкой к истинному "регионализму" и изоляционизму отдельных наций, поскольку подобное не произойдет без полного уничтожения всей цивилизации и истории, но имеет смысл только в рамках имитации улучшения ситуации, неотъемлемой от ее ухудшения.

Девальвация крупного города может осуществляться только исходя из понимания этнокультурных особенностей контингента населения, знания привычек и позаимствованных у прошлых поколений обычаев. Так, для общества, не зашедшего по антитрадиционному пути столь далеко, как Европа, достаточно будет забросить город. Для этого необходимо наличие твердой идеологической основы, персонифицируемой в самодостаточности деревенской общины, живо напоминающей архаичную нацию, в том, насколько автономен ее космос - способен-ли народ сесть в круг и ничего больше не желать, кроме совместного существования и совместной трапезы со своими богами?

Очевидно, что в Европе, как и в подавляющем большинстве уголков современного мира, такой самодостаточности нет, по-крайней мере в полном объеме, однако наличествующих "лоскутов" бывает вполне достаточно, чтобы закрыть вакуум, которым с точки зрения нации является некий общий и достаточно чужой placeholder, отштампованный в десятках тысяч полностью одинаковых экземплярах. Потому в Южной Африке достаточно забросить город, а белых отправить в гетто, чтобы ситуация значительно улучшилась.

В условиях Европы, парализованной много столетий христианством и следующим из того "ренессансом", олицетворявшем саму наивность идеального европейца, забросить города было бы откровенно неудачным шагом, поэтому в XX в. были приложены колоссальные усилия в плане так называемого повышения уровня жизни деревни, наращивании инфраструктур снабжения и коммуникации. В виду этого европейская сельская местность чаще всего остается непонимаемой большинством туристов из стран, в которых города принято просто разрушать. Они по-прежнему считают деревню синонимом неблагополучия, темным углом, что в случае европейского села является совершенной нелепостью. Разница между городом и деревней в Европе полностью обратна.

Мы считаем, что для планомерного улучшения ситуации европейский опыт будет очень полезен во всеевразийских рамках. Недооценивать уровень деградации народов было бы ничем не оправданным лицемерием, а потому ложной утопической мечтой сегодня является пародийное опрощение, обеднение и оскромнение, пропагандируемое под видом ухода от современных удобств в темную дремучую деревню. Напротив, именно деревня и хутор должны становиться примером всякого рода благополучия, делаясь желанной целью для переселения. Нет нужды подчеркивать, что мудрое распределение человеческого материала по большой территории создаст предпосылки для спокойного внимания, которое люди, собирающиеся в малые общины, начнут уделять окружающему миру, истории своего края, даже некоторым его обычаям, что предопределит зарю культуры, но, разумеется, не утреннюю, а вечернюю. Все это понимал великий русский герой генерал Власов и отнюдь не из любви к врагу освобождал он Родину от православной заразы, а во исполнении старых, еще ленинских планов. Твердостью убеждений своих он был обязан Владимиру Ильичу, мудро распространявшему по всей территории содрогающейся от чумы православного тоталитаризма страны электричество, радио, железные дороги и телефонные линии, подобные величественным щупальцам великого вождя, видевшего воочию славное возвышение русской деревни, ее триумфальное шествие в качестве примера для всего мира, который с затаенным дыханием наблюдал за титанической работой ленинского ума.