Небытие и небо

Понятие небытия, не лишенное флера философской задумчивости и исчерпывающе раскрытое в статье о кокетстве Абсолюта, для русскоязычного мыслителя, равно как и немыслителя с неизбежностью занимает ту нишу на полках сокровищницы неосознаваемых аллюзий, которая достаточно далека от соответствующего места понятия Nichtsein в картине мира немецкоговорящего пользователя.

Эксперты отмечают ярко выраженную близость русского небытия к тому, чтобы фонетически почти полностью соответствовать корню "навь", в-частности, в такой его форме как "небо". Говоря "небытие", русский совершенно справедливо подразумевает небо или навь, которые в свою очередь являются 1) с точки зрения профана, следующего путями контринициатических стандартов, виртуальными абстракциями; 2) с точки зрения демонопоклонника, реальными модусами абсолютизации сакрального.

Следует напомнить, что абсолютизация и абсолютное, также как и Абсолют, представляют собой субституцию иного состояния, место нахождения которого по ту сторону порога неотъемлемо от традиционной недостижимости этого места для актуальной формы. Вместе с тем, традиция учит понимать абсолютное как технический термин сродни "загранице" при том условии, что, оказываясь на территории предполагаемой "заграницы", мы не могли бы продолжать считать это место "заграницей", которая в свою очередь теперь была бы отнесена к пространству за следующим рубежом. Так, навь для мира яви представляет собой "заграницу" или "ближайшее абсолютное зарубежье", но, конечно-же, не небытие, если только не принимать во внимание фэнтезийных, обскурных и миноритарных точек зрения, основанных на крайних формах последовательного выполнения контринициатического договора и отрицающих любой дискурс, кроме актуального диурнического.

По всей видимости, русское понимание проблематичности определения "чистого" философского небытия становится естественной причиной оформления термина в виде, который крайне близок к термину "нави". Мы столкнулись бы с когнитивными трудностями, если бы в нашем языке "небытие" не являлось калькой с европеизированного понятия, но соответствовало бы санскритскому "выбытию". Произнося "выбытие" или "отбытие" мы с неизбежностью подразумевали бы вопрос "куда", ответом на который становилось бы "никуда" - отрицание, само по себе порождающее конфликт, в форме ответа вызывает еще больше нареканий. Этого недостатка лишено "небытие", которое мы, в силу знания собственного языка, воспринимаем отнюдь не как отрицание, а в качестве утверждения, по-умолчанию основанного на аксиоме, которая неотделима от структур инициатического стандарта.