Виртуальное зло из этических моделей

Виртуальное или "абсолютизированное" зло как конструкт базируется на компонентах этической теории, ставящей своей задачей в широком смысле выяснение причин зла и потому в конце концов полностью отрывающейся от реальности.

Исследование причины явления, постулируемого как общее, требует обращения к абстрактным моделям, на основании которых выводятся фундирующие понятие греха правила, не менее далекие от конкретного зла, чем абстрактная модель от неабстрактного случая.

Проблема абстрактной модели отягощается тем, что ее "абстрактная совокупность данных" принадлежит виртуальному пространству, образованному внутри социально-ориентированного дискурса, а отнюдь не по ту сторону границы Абсолютного.

На улице гражданина может остановить грабитель, который потребует расстаться с частью имущества в обмен на сохранение определенного баланса невмешательства, что подразумевает возможность эскалации конфликта. Конфликт будет эскалировать в случае попытки 1) ответить насилием на угрозу; 2) пойти навстречу требованию агрессора. Третий-же случай представляет собой так называемый заговор зла, в общих чертах сводящийся к психологическому давлению на грабителя, например, предъявлению ему каких-нибудь вербальных конструкций, почерпнутых из средств массовой информации и могущих создать между действующими персонажами иллюзию некоей общности, показать, что они находятся по одну сторону баррикад. Скромная похвала в адрес способностей и богатства грабителя почти неизбежно создадут атмосферу дружелюбия, в результате чего эскалации насилия не произойдет.

В этом третьем случае ошибочно было бы бомбардировать грабителя цитатами из этических учений, пытаясь выяснить причины зла. Это напрямую вело бы к эскалации конфликта и не имело ничего общего с заговариванием, напротив, грабитель справедливо рассмотрел бы ненависть, которую к нему питают в виду его предполагаемо низких нравственных и интеллектуальных способностей, он подумал бы, что с ним говорят на "своем жаргоне" с другой стороны баррикад и был бы прав. В конце концов он мог оказаться убежденным сатанистом и придерживаться другой точки зрения на этические теории. В противность этому душещипательные сентенции, связанные с последними всемирными новостями, очень редко не находят отклика в сердце любого члена общества, и в особенности это касается так называемых грубых и жестоких людей, ведь они никогда не упускают шанса всплакнуть над слезой ребенка или историей Ромео и Джульетты.

Таким образом мы видим, какую огромную роль играют в современном мире средства массовой информации, действительно связывающие людей в общность, препятствующую насилию и эскалации конфликта внутри. Этим объясняется опасность, которую представляет демонстративное отрицание СМИ - именно утверждение "я не смотрю телевизор" оглашает приверженность злу, а отнюдь не участие в сатанинской мессе, причем зло это далеко не виртуально. В целях безопасности рекомендуется делать выписки заголовков газет и рекламных слоганов, заучивать их и громким голосом декламировать в присутствии большого числа людей - так гражданин может отвести от себя зло. То, что все знают, не может быть злом, но является добром.

Евроремонт этики, напрямую связанный с отрицанием любой формы насилия, был произведен во второй половине XX в. Виртуальное зло играло и играет в этом деле роль, которую невозможно не оценить по-достоинству, ведь открытая декларация абстрактного этического принципа может быть возможна в неоднородном обществе только в случае безоговорочного контроля со стороны дисциплинарных учреждений и инстанций, которые в идеальном случае воплощает каждый отдельный член общества. Возвращаясь к примеру с грабителем, представим себе, что оба действующих лица находятся в тюрьме и отделены решетками своих камер - только в том случае бомбардирование "своим жаргоном" не будет иметь последствий и конфликт не эскалирует, если к каждому заключенному круглосуточно приставлен политкорректный, "стерильный" надзиратель, волощенный гарант всех статей действующего законодательства. Естественно, что в этом случае провозглашение аморального, асоциального и представляющего маргинальные этические представления положения с неизбежностью будет по форме своей политкорректным, никаким образом не переходящим границы виртуального дискурса.

Грабитель в описанном выше случае оказывается жертвой насилия, демоны мщения начинают терзать его, он хочет настигнуть, застать врасплох своего интеллектуального обидчика - по-крайней мере, так было бы в "развивающемся" обществе, еще не вкусившем полноценного евроремонта. Воспитание в рамках общества виртуального зла делает жертву маловосприимчивой к прямой агрессии и к демоническому влиянию, защита от которых гарантируется всеми социальными институтами и силами.