Работа над непонятными фигурными осколками двояка и требует инструментария стагнации и энтропии. Если при помощи первой размытые края, как кажется, могут проясниться и обрести вполне определенные очертания, то вторая размывает различия, тем самым сокращая дистанцию между парными частями. Первая требует от нас очищения, закрепления в занятых рубежах, вторая же подразумевает непостоянство. Несмотря на то, что зачатки того и другого присутствуют в привычных экзистенциальных моделях, выделение и кристаллизация двух самостоятельных модусов из одного смешанного неполноценного является столь же трудной задачей, как сосредоточение на чем-то одном, например, на темноте и неподвижности - это гораздо проще делать в мечтаниях при свете дня и не без непрерывной подвижности, а ежели кто-то без должной подготовки возжелает на самом деле остановиться, он, вероятно, окажется в аду.
Ночному сознанию человека недостает бессознательности, дневному же сознательного контроля, что подчеркивается самим порядком вещей, в рамках которого своеобычным делом считается инициатива, присущая появляющейся мысли. Когда "мысль приходит в голову", в этом не усматривают ничего дурного или аномального. Но ведь недостаток инициативы означает и недостаток достоинства. Не заметить проходящую мимо "мысль", не выйти к ней навстречу, не тронуть за плечо, заставив ту вздрогнуть от неожиданности, не взять за руку и не попросить об одолжении, а вместо этого влачить существование в бурлящей имитациями жизни бессмыслице, не подозревая о том, что мысль уже у порога и собирается "придти в голову", такая поведенческая модель не лучшим образом характеризует достоинство сознательного создания, по-крайней мере, такого, которое позиционируется как совершающее экскурс в кводативную практику. Высшее существо всегда ходит первым, даже в случае, когда делает второй или ответный шаг. Если перед человеком стоит задача переломить сюжет, достигнув апогея движения к точке раскрытия интриги, когда он сможет не отойти от надвигающейся волны, но быть вместе с ней, то задача эта, в подражание высшим образцам, должна решаться с опережением конвенционального сценария.
Пропаганда линейного развития, подчиненного определенным правилам последовательности, делает свое черное дело, не позволяя нам самостоятельно судить о многих важных вещах, в-частности, о том, что такое находится в начале, что является действием, а что реакцией. Мы заучиваем поведенческие образцы бесчисленного множества персонажей повествовательной литературы, кино, документального жанра, и считаем, что реакцией является последующий ответ. Да и нет, нет и да, пробежавшие по позвоночнику мурашки и ветерок сущностного благоухания, что было раньше - этого действительно никто не знает? Мы живем под влиянием коктейля из миллиона подспудно усвоенных диалогов и не представляем себе, не допускаем того, что все может быть иначе, что ответ рецепторов на раздражитель не обязательно является реакцией, более того, что та не так уж непременно следует за ним, а не он за ней.
Нет резона сетовать на то, что перспективное помрачение слетает, как сон, а всякий сон недостаточно глубок, хуже того - не окончателен и сменяется пробуждением, как ночь сменяется иллюзиями дня, если и при свете дня не существует своего конца, какой был бы при этом свете адекватным - восхождением к пределу сознательности, инициативы, порядка и контроля. Нельзя потерять обратную связь с реальностью и избавиться от ответственности за ее изменение, когда подобная связь не установлена - не то, чтобы "вовсе", а просто "должным образом", если под "должным" понимается образ демонократический, образ, которым действует принцесса перекрестка, кухарка, танцующая у примордиальной печи, и тьма, бесконечно инициативная в абсолютном мраке меж пламенеющих черными языками письмен скрижалей бездны.
См. тж. Превентивное действие
D.A.O. Rating
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.