Гнус

Однажды в цивильном парке я слушал, как пробуждается зеленая листва. Это тихое цоканье лопающихся почек, звук гипнотический, как бездна, и неиссякаемый, как энтропия. По вечерним аллеям прогуливались вечереющие горожане, примеру которых решил последовать и я. Поднявшись со скамьи, захрустел каблуками по располагающей к наслаждению и неге тропе сквозь янтарную, ласковую, как непочатая бутыль виски, хрустальность весеннего сна. Я был погружен в свои размышления, когда почувствовал постороннюю ладонь на рукаве.


Дорогу мне преградил небольшого роста и неопределенного пола человечек с синдромом Дауна. Он отпустил рукав и тотчас обеими руками вцепился в отвороты пальто (вплоть до середины мая я ходил в пальто швейцарского дизайна), с каким-то, как мне в первую секунду померещилось, вызовом взирая снизу вверх. Затем я прочитал в глазах человечка мольбу и все встало на свои места. Дело в том, что посторонние меня принимают - и должны принимать - за нечто самое важное, за такую фигуру, которая могла существовать в глубине их сознания под видом эталонного и желанного авторитета - будь это образ отца, священнослужителя, наркодилера или сотрудника полиции. Но лишь немногие делают так, как поступил простодушнейший человечек.

Мне было неведомо, за кого он принял меня, но я радушно улыбнулся, глядя на него сверху вниз. Не оттолкнул, как мог бы сделать в состоянии аффекта, вынуждающего избавляться от того, что вызывает почти животное омерзение, но миролюбиво похлопал ладонью по щеке. Затем поправил на дауненке курточку, после чего его, кажется, забрали. Это происходило давно и я больше ничего не помню, но образ этого человечка с синдромом Дауна сохранился в моей памяти.

Вчера, отходя ко сну и размышляя о рабском характере русского народа, я поневоле рассмеялся - передо мной открылись, в мгновенье кристальной ясности предстали лежащими на ладони перспективы и интенции русской гуманистической мысли, вившейся вокруг идеалов народолюбия. Русский народ, понял я, это маленький дауненок, вы встречали его на улице, видели в автобусе - возможно, отворачивались, потому что простота этого витка развития человеческих генов казалась вам противоестественной и отталкивающей. Но знаете что - не даунята сами по себе вызывали у вас чувство неловкости, а предпринимаемая ими имитация ваших поведенческих моделей.

Свободолюбивый мотылек, когда он залетает ночью в жилище, превращается в неприятный инцидент. Австралийский абориген, когда на него напяливают европейское платье, становится уродливым клошаром, пародией на человека. Человек с синдромом Дауна, натягивая на голову кепку с начириканной школьными чернилами кокардой, делается неудобным явлением. Вы можете попытаться его оттолкнуть, изолировать, применив физическую силу, однако, масса и габариты этой фигуры, кажущейся обманчиво мягкой, обернутся против вас. Ведь даже маленький, совершенно безобидный котик, перейдя в агрессивный режим, способен причинить серьезные повреждения. Не спешите отталкивать пришедшееся не по нраву, а просто помогите застегнуть курточку, дайте конфету, радушно улыбнитесь и дожидайтесь появления опекунов.

С этой сладкой мыслью я погрузился в дрему и видел сон, в котором все даунята получили свободу от человеческих условностей и, как выяснилось, не даунятами они были вовсе, а куколками неизвестной доселе природы, из коих к исходу ночи вылупились маленькие летающие бабы - они виделись мне как миниатюрные некрасовские матки, но я был достаточно учен и мудр, чтобы не броситься давить их. Я отложил флакончик дихлофоса в сторону и обрел покой, который преследовал меня до первого крика предутренней птицы, разогнавшей стайку даунистических бабочек.

Я вздохнул, поняв, что сон покинул меня и вместе с ним ушло то странное чувство возможности невозможного, которое, бывает, заставляет вплоть до последних секунд отлеживания в кровати прорабатывать какую-нибудь простую и постыдную, как дважды два, логическую модель. Я почувствовал счастье и обрел прилив сил при мысли о том, что наследники Русалок действительно не превратились в даунов, чтобы окуклиться и породить гнус некрасовских баб.