Мнимая ценность отходов

Достаточно популярный романтический сюжет о драгоценности, которая находится в мусоре, приводит к целому ряду мизинтерпретаций и, если не положить конец им в самом начале, они разрастаются в девиантные модели, касающиеся метафизической ценности отходов.


Нет никаких сомнений в том, что подавляющее большинство примеров ценного мусора черпается из искусных художественных моделей, преподнесенных этому миру (впрочем, мир в этом случае не был целевой аудиторией) адептами, имевшими определенные основания для воссоздания и оценки подобных картин. Одним из примеров, который часто приводят в доказательство теории высокоценного мусора, становится произведение Мамлеева "Голос из ничто". Все бы хорошо, но в произведении нет никакого доказательства самоценности "любого мусора", а транслируются личные мировоззренческие позиции, в частности провозглашается примат дауншифтинга. Такое наблюдается и в случае любых других примеров, которые не являются доказательствами мнимой ценности отходов, но транслируют точки зрения, причем не точки зрения какого-либо произвольно найденного на дороге мусора, а непосредственно связанные с юнифицированной телеологией автора и демона, которому тот посвящает свою работу.

Возьмем другой пример. Это художественный фильм "Шумный реквием", в котором вырисовывается фигура "возлюбленного духом изгоя". Давайте разберем - нет, не подробно, а целостно - эту фигуру. При всей привлекательности героя (то есть этой фигуры, которую мы взялись рассмотреть целостно), он является героем кинофильма, очаровавшего нас своею чудодейственной магией. Для нас он является частью инициатического паззла, элементом искусной мозаики, складывающейся в величественное панно, которое в нелинейной перспективе передает информацию ритуала. Этот герой для нас - фигура равной с манекеном величины, но не потому, что ущербный масштабируется и адаптируется к совершенному, пусть и павшему в грязь, а в силу персонификации - тот и другое персонифицируют действующие силы, как маски в театральной игре. Драматургия делает свое дело и мы находим возможным солидаризоваться с героем ("солидарность дауншифтеров"), таким образом формируя дополнительные каналы верификации образа. Из этого следует, что круг наших интересов пересекается со сценой драматической постановки, и не следует, что он совпадает с произвольным отбросом общества.

Казалось бы, нет никаких сомнений в том, что метафизическая ценность представителя низов (может быть, клинического идиота, или домохозяина, копошащегося в гараже, или низкорангового участника мафиозной группы?), принадлежа к разряду масштабируемых и интерполируемых явлений, равна ценности "адепта". Любой человек чувствует, действует и живет в соответствии со своими возможностями, предопределенными сословными, профессиональными и гендерными задатками. С этим, однако, тоже не все так просто. Видите-ли, вы ничего не знаете о представителях низов. Вы даже не имеете доказательства их существования, равно как и существования верха и низа в том значении, какое вам привычно. Все, что вы знаете о "ценных асоциальных элементах", благородных нищих с паперти и суровых автономах, равно как и о домохозяевах, посасывающих пиво, вы почерпнули из источников, которые либо не заслуживают доверия, либо созданы адептами. Сколько простых людей и сколько отходов вы изучили самостоятельно? Подходили ли вы к вашему соседу, теребили ли его за рукав, вопрошая, хорошо ли к нему относятся духи? Изучали ли дегенеративное граффити на стене в вашем подъезде, умиляясь тому, как успешно оно транслирует демоническую идею?

Справедливость требует признать, что не существует ничего, что не было бы создано силой демонической магии, к которой адепты причащаются либо напрямую, либо посредством оценки результатов демонического прорыва, и вопрос следует ставить не в отношении "ценности отходов", а в отношении телеологии адепта, который их предпочитает. Эта телеология по своему ценна и по метафизической важности она наверное равна телеологии ухода в донные протяженности Хаоса, но что касается самого мусора или лишнего материала, то его значение сильно преувеличено.