Лес рубят

До рассвета многие люди, их было не меньше двух сотен, вытянули шеи и весьма странно их изогнули, чтобы внимательно всмотреться в ту часть неба, которая покрылась румянцем - румянцем смущения, как сказал бы художник, своего рода аллергией на близость, а с нашей научной точки зрения обыкновенным красным веществом, коего еще немало во вселенной.

Среди этих людей носился приземистый, широкий в плечах старикан, суетливо заглядывал он в лица их и причитал, шамкая безвольно оттопыренными губами один и тот-же вопрос:

"Сторож, сколько ночи?"

Понемногу косились люди на этого лицедея, но не отвечали ему.

А наливалось небо яблочною спелостью в западном своем направлении, люди-же стояли, как вкопанные, в лесу, рассыпавшись между деревьями, и черт знает, что подняло их в ранний час, выудило из-под пуховых перин да погнало в лес. Сливались они немного с тенями, но приятный багрянец рельефил лица их, подсвечиваясь несказанно, сияя как намек или тонкая пленка, что заволокла очи дремлющей красавицы.

Восточная-же часть неба слилась сама собою с землей и не стало видно горизонта, как бы темная холодная стена высилась там, деловито приближаясь и за собою оставляя лишь пустоту, в которой то-ли растворялись бывшие или не бывшие никогда элементы, то-ли раскатывались по ней, как по первоклассному асфальтобетону.

Истошно звеневшая тишина замолчала и воздух наполнился гудением - словно очутились мы в средоточии тысячи высоковольтных проводов, ежеминутно нас убивавших. То были звуки чарующие шороха платьев принцессы, вышедшей погулять.

Вот она идет по хорошо декорированной дорожке, образованной от игры всех оттенков беззвездной ночи. Покорная объективная реальность пододвигает под наступающие копытца изразцовые пластинки галактик и посыпает путь сладострастной алмазной пылью. Длинные руки реальности ловко и очень умело выдирают нужные вещи из ткани событий, всем своим видом говоря такие слова: "Лес рубят - щепки летят".