Рак, лебедь и щука

На берегу реки увидели друг друга болотник и юная полудница. Сердца их радостно застучали от обоюдной симпатии, хотя в силу злого умысла природы им не суждено было сойтись ближе. Когда желал болотник сделать шаг навстречу, то сох или вскипал, у нее же наблюдался озноб, доходящий порой до обморожения разных частей тела, ведь вода болотная замораживает собою огонь, в то время как огонь иссушает воду.

Тут бы и сказке конец, кабы не существовало веками проверенного способа сойтись болотнику с полудницей. Старики рассказывают, что болотник для этого направляется к ихнему владыке за благословением, потому как без оного его обвинят соотечественники в самовольной ксенофилии, а обвинение это крайне серьезное. Затем болотник начинает заманивать невинных простаков в болото, по крайней мере так это выглядит со стороны, но дело темное и никто не знает, что там происходит на самом деле.

-Чем больше я заманю, тем скорее мы сможем соединиться! - Сообщает болотник своей возлюбленной на берегу, пока руки их безрезультатно тянутся навстречу друг другу, а сердца учащенно стучат.

-Вот так совпадение! - Отвечает полудница, которой владыка раскаленных безбрежностей дал точно такое же задание.

Как правило, способ безотказен и через положенное количество заманенных болотник может преспокойно сойтись с полудницей и сосуществование их поистине завидное.

А вот лжецы никогда не упустят возможности исказить суть вещей и окутать ясную как ночь и к ним не имеющую отношения правду гниющим мотком несбыточных басен.

Есть басни о раке, лебеде и щуке, о вороне и кусочке сыра - наверное излишне объяснять, что кроме беспробудных девичьих мечтаний никакой правды в подобных "иносказательных" опусах нет и они представляют собой такую же в плохом смысле бессмыслицу, как и народные поговорки.

Доводилось мне слышать и басни насчет наших героев. Так, например, некоторые утверждали, будто заманила полудница в поле как-то раз одного юношу, который предложил ей бессмертие. Понятно, что басня эта базируется на мечтании о бездушности святых существ, живущих в пламени огненном бескрайних полей меж небом и землею. Нисколько не смущаясь закравшейся в сюжет изначальной ложью, сказочники как можно скорее придумают некие душевные терзания, которые затем посетят, согласно их глубокомысленному убеждению, полудницу, которая, якобы, всерьез озаботится тем, что ее поставили перед этим сложным выбором (бытующим, напомню, только в неполноценных умах сказочников).

Примерно такая же басня складывается и на основе болотника, что нельзя не признать чертовски выгодным решением, поскольку вместо одной истории само собой получается две, да что ни говори могущие быть увеличенными до эпического масштаба, как это происходит в музыке, где один удачный мотив принято "не терять зря", а уж сразу превращать в целую симфонию.

Нельзя сказать, что совсем отсутствуют данные об обратном варианте ложной басни, в котором бессмертие получает от болотника или полудницы статист, коего они на самом деле даже и не видели в той форме, в которой он бытовал в собственном представлении, если допустить, что такое представление бывает.