Фердаммт

С некоторых пор я привык чертыхаться на иностранных языках и обычно, когда проливаю кофе, говорю "тысяча чертей" на скандинавский манер, а когда зависает приложение, выражаюсь по-саксонски кратко: "shit".

Сегодня я поднимался к себе, рассчитывая немного вздремнуть до ужина. Но какова-же моя рассеянность, поверите-ли, переступая через последнюю ступень, зацепился я каблуком за ковер и покатился, но, по-счастью, не назад, а вперед, пребольно упал на локти и ударился плечом о цоколь.

-Verdammt! - Вырвалось у меня. Как хорошо, что это произошло именно здесь, в стенах дома, где никто, кроме слуг, не мог стать свидетелем подобного бесчестья. В детстве я упал с велосипеда и это оставило в душе моей неисгладимый след - и не просто так, ведь, когда это случилось, навстречу неожиданно вышли свидетели. Естественно, мне пришлось как-то обосновать падение, я постарался придать всему делу весомости и с этой целью картинно перевернулся через голову, подскочил, сделал сальто и, как смертельно раненый боец, упал на спину среди стрекочущих кузнечиковых трав. Не знаю, удалось ли произвести впечатление, но свидетели вида не подали, представляете, они просто покосились и прошли мимо. Это воспоминание неотступно преследует меня, выжигая изнутри и наполняя той злобою, с которой поклялся я мстить бездушному социуму.

Отряхиваясь, как побитый пес, доковылял я до роскошной спальни и открыл дверь. Взору моему предстала картина, полная чарующей умиротворенности, но под покровом покоя угадывалось во всем происходящем нечто тяжелое, душное, как Ничто под покровами глубочайшего сна.

Напротив зеркала стояла цыганка. На ней был призрачный сарафан. Спокойными глазами посмотрев на меня, она произнесла:

-Вызывали?

В это время я заметил, что девушка не одна - с ней было дитя, маленький цыганенок лет пяти-шести. Это тот самый возраст, когда дети - сущие исчадия. Если увидите на улице такого, обязательно переходите на другую сторону, но внутренне смиритесь с худшим. Говорят, что безопаснее ходить под пулями на войне, покинув окоп, чем находиться на одной улице с ребенком, даже если тот на первый взгляд занят своими делами.

-А он... крещеный? - Неожиданно выпалил я и тотчас прикусил губу. Возможно, вопрос прозвучал неделикатно и был для цыганки обидным.

-Нет, ведь и я не крещеная. - Не растерявшись, ответила та, а спустя секунду добавила: - Посмотрите, мне и крест было бы некуда надевать.

Пока я терялся в догадках, анализируя эту странную ремарку, ребенок, одетый в серый костюмчик с золотыми пуговицами, пролез под столом и весь в пыли встал подле своей старшей подруги. Та с улыбкой покосилась на него и заговорщицки мне подмигнула.

Поняв, что обстановка разрядилась, я представился.

-А ведь я вас откуда-то уже знаю. - Покачала головой цыганка и, опомнившись, назвала свое имя:

-Непогода. Меня вызывают, когда хотят порушить чужие посевы кукурузы. А мой маленький друг, Verdammt, многофункционален. Вы, наверное, заметили, что он немного... странный...

-Нет-нет! - Я помотал головой. - Он прелестный мальчуган!

-Не судите его строго. Все его странности оттого, что он по сути своей навсегда проклят, бедняжка. - На лице цыганки заиграл румянец. - Только через тысячу лет, может быть, если повезет и если мы сделаем все, что должны, его избавят от заклятия и позволят вернуться.

-Понимаю. А что вы должны сделать?

-Ну... - Девушка рассмеялась, заставляя и меня невольно улыбнуться. - Ну, знаете, говорить "мы" не совсем верно. Я ведь только присматриваю за малышом, когда свободна от дел. Когда занята, то присматривают другие.

-Другие? - Улыбка медленно исчезла с моего лица. Цыганка тоже сделалась совершенно серьезной. Ее глаза сузились.

-Да, другие. Вам повезло, что это именно я. Но о чем-же это мы, ведь дело не во мне! Малыш приходит к тем, кто вызывал его. В этом и состоит его работа.

В спальне на минуту повисла тревожная тишина. Я лихорадочно обдумывал свое положение, стараясь не встречаться глазами с Фердаммтом.

-Я понимаю, что вам сейчас нелегко. - Цыганка подалась вперед и схватила меня за запястье, заглядывая в глаза. - Почти все, с кем мне пришлось сводить Фердаммта, упирались до последнего, и их можно понять. Бррр, не хотела бы я, чтобы меня забрал какой-нибудь Фердаммт! Но поделать тут ничего нельзя, нет, совсем ничего нельзя, поверьте.

Она искренне помотала головой и в уголках глаз ее заблестели слезы сострадания.

-Но я вас провожу. Я ведь присматриваю за малышом. Мне то вы, по-крайней мере, доверяете?

-Вам? Конечно!

-Это совершенно оправданно. Я не причиню вреда никакой из тварей Божьих, но вполне могу скрасить тяготы пути, пока... пока мы не придем на место. Но после этого, извините, мне придется вас оставить.

-В таком случае, раз другого выхода нет, я готов идти. Можно взять зубную щетку?

-Конечно-конечно, но там у вас все будет, ничего брать не надо. Но если хотите, можете взять, например, что-нибудь на память.