Четвертое сожжение

В лесу горит костер - в осеннем лесу, что само по-себе уже представляет повод для тревоги, но не из экологических соображений стремимся мы в глубине души ужаснуться, а отдавая отчет себе в том, что в полночь не зажигают огней. И потому древние знали три времени суток, как и три времени года, что солнце в пути своем входит в неотслеживаемую часть маршрута. Что-же может гореть в лесу - это листва, пылающая всеми красками ада и возносящая языки из неотслеживаемого запорожья - там за порогом ушедшие к Предкам.

Фигуры во мраке пылают тенями, окружают, летят, как ночные привидения, улетучивающиеся при прямом взгляде на них. Высокое совершенно высохшее дерево приближается к нам, увешанное прядями паутины и увенчанное черепами. Взгляда в его сторону достаточно, чтобы волосы встали дыбом на голове, на верхней губе, на подбородке, на спине, на руках, на ногах, крошечные волоски шевелятся, поднимаются, как шипы крапивы.

Оно горит абстрактным огнем, огнем Абсолюта, напоминая пламя наоборот, и дым, поднимающийся наверх, является дымом наоборот, отпечатавшимся здесь - по эту сторону. Это живая струящаяся черная дыра, а очертания одежд ее - горизонт событий, по которому пробегают нити жестких и мягких излучений.

"Три раза сжигал народ Смерть, и вот мертвые прожигают Жизнь." - С веселыми песнями и плясками наоборот, в неотслеживаемых областях. Она пришла в сопровождении рожаниц, Родина, создавшая силой взгляда объективную реальность в пустоте.