Неучастие в социальных инфраструктурах

Всякий отказ от участия в общественной инфраструктуре или пренебрежение ею являет собой акт асоциального поведения, нарушающего общественный договор.

Таким образом некий глава семьи, решающий самостоятельно прочистить дымоход, требующий вмешательства квалифицированного специалиста - трубочиста, - совершает проступок, находящийся на грани табу, однако порог болевой чувствительности системы достаточно высок, чтобы, как правило, проигнорировать это легкое нарушение. Для него и подобных ему вводится специальная рубрика "домашних условий", куда входят образцы "сора, который не следует выносить из избы". Тем самым ячейка общества обретает своего рода приватную сферу, кажимость неприкосновенности которой играет весьма положительную роль для общества в целом, оберегая общественный договор от любых попыток его нарушения, ведь таковое производится в рамках нигде не оговоренного (впрочем как и общественный) "приватного договора". Оба договора, будучи нигде не оговоренными, определяются посредством недомолвок, а опасная близость их границ очерчивается табу.

Связанность с инфраструктурой неотъемлема от регулярного утверждения круговой поруки, ультимативный случай которой представляет собой общество в целом, а частные случаи демонстрируются группами по интересам, такими как мафиозные кланы, профориентированные гильдии и другие кружки посвященных.

Итак, издревле обществом не приветствуется чрезмерная самодеятельность единиц контингента, но со временем табу обретают видимость собственной значимости и законченности как "явления". Так происходит с табуированием самоубийства, которое изначально было отголоском нежелательности отказа от помощи квалифицированных специалистов. Дело в том, что, находясь в относительном согласии с миром духов, люди древности, тем не менее, должны были по определенным вопросам неукоснительно сотрудничать с шаманом, который единственный был наделен эксклюзивными правами. Поэтому архаическому человеку не требовалось убивать себя только для того чтобы войти в мир духов и получить значительные силы. Эти силы уже были во владении шамана, а если их не хватало, он знал, каким образом заручиться поддержкой больших. Что касается вхождения в мир духов, то подобная мотивация для современного человека может звучать логичной, но древние вообще сотрапезничали с духами и стояли одной ногой там, а другой здесь - шамана в обществе выделяли эксклюзивные, как уже отмечено, силы, но не сама способность войти в иной мир. Излишне подчеркивать, что лишь значительно позднее эксклюзивность права, подлежащего юрисдикции благоволящих духов, оформилась в общественном договоре. Перерождение гармоничного национального уклада в общественный договор происходило одновременно с оформлением концепции нарушения, а затем и табу.

Со временем самоубийство сделалось едва-ли не единственной для человека возможностью вступить в опасную связь с обитателями промежуточных миров. Это касается также двойного, тройного и массового самоубийства, когда на поклон дьяволам отправляется группа единомышленников с тем, чтобы получить какой-то результат, например вернуться в эффективной форме и свершить свое правосудие.

Опасность, которую несет эффективная форма, давно была очевидна системе, прибегнувшей к беспрецедентным мерам по табуированию самоубийства. На это были направлены все мыслимые средства пропаганды. В оборот запускались самые чудовищные морально-этические слухи и домыслы, абсурдные и звучащие как кромешное безумие, но оттого еще более результативные. Вокруг самоубийства сложилась целая субкультура моральной и этической сказки, пропитавшей массовое сознание, но вместе с тем бессильной против космических законов, благодаря которым существует такое явление как эффективная форма.

Чего стоит количество тумана, которым окружены новозаветные предания о пресловутых искушениях. Согласно преданиями, дьявол искушал основателя религиозного кружка прыгнуть с крыши иерусалимского храма, якобы обещая не допустить столкновения с землей. Нет нужды опровергать эту трактовку, которая не может вызвать ничего, кроме улыбки. Настоящее предложение дьявола состояло в содействии, которое тот мог оказать в деле нахождения нужных инстанций, которые позволили бы вернуться в эффективной форме, и надо заметить, он это обещание выполнил - Исус вернулся как онрио. Есть основания считать, что он не побоялся прыгнуть с крыши и с того самого момента фигурировал уже как мстительный возвращенец. В тот-же день массовое самоубийство совершили и его последователи.

Невзирая на все предпринятые обществом шаги, эффективная форма по сей день является предметом вожделения многих - стремление к ней бессознательно; но сколько молодых людей романтически мечтало и мечтает о сюициде, взирая на примеры плеяды поэтов и художников, эффективности которых брызгая слюной завидовали не наложившие на себя руки собратья по цеху.

Как мы неоднократно подчеркивали, сознательное и неосознанное действие измеряются по разным и несовместимым шкалам ценности. Так, нечаянная ошибка может караться сотней непропорционально великих казней, а сделанная намеренно будет вознаграждена по заслуге.

Этим, в общем-то, объясняется то, что эффективная форма, которую получают некоторые профанные кандидаты, обречена выполнять роль пусть и видной, но служанки общественного договора. Как стало понятно на примере основателя христианского кружка, даже посвящение кандидата в тайны некоторых культов отнюдь не гарантирует обратного.

В-противность этому, традиционное самоубийство, известное в японской культуре, всегда дает великий, хотя и умалчиваемый так называемой мировой историей, результат. Надо отметить, что самурай не ставит своей задачей мелколичностные цели, какими характерны мотивы профанов, его не интересует продолжение собственного существования в другой форме; его действие механично и безукоризненно; как человеческое жертвоприношение японское самоубийство несет особую эффективность, почти сравнимую с самыми незначительными эффективностями древности.