К гнездовью ракшасов

С мечами и топорами витязи крались по лесу к гнездовью ракшасов. Они продвигались по звериным тропам, проливая с растревоженных сучьев водопады росы. Из землистых расщелин веяло холодком, и маленькие злые глаза следили из этих глубин за вереницею силуэтов, почти бесшумно цеплявшихся за края и прыгавших на ту сторону.

С верхушек деревьев к идущим присматривались похожие то-ли на белок, то-ли на маленьких обезъян скрипухи - те, которые скрипят в пустом безветрии, и злыдни-потянуки, которые тянут за каблук и наносят удар между лопаток невинному старику, остановившемуся в тулупчике на краю отвесного обрыва с целью полюбоваться. Падает старик на усеянный черепами берег, а злыдни тихо отходят, с легчайшим шипением растворяются в поземке и сумерках.

Из одной дыры, находящейся в земле, поднимается пар - в глубине дышит, червится жизнь. Восемьсот метров будешь падать в колодец, ударяясь об острые коленья его, и изранишь локти, лицо твое покроется алой испариной, там застрянешь в узости да тяготе.

Не то темен, не то светел заколдованный лес, прозрачен и недвижим. Нет в нем поросли цветяной, лишь диковинные грибы белыми кольцами вселяют испуг, криво да косо бледнеют, а земля под ними так темна, что кажется, будто звенит. От одного ствола до другого - верста, а с небес опускаются неживые нити ветвей, почва-же под ними гниет, она нетронута, вытоптана безногими. Ступать по ней - что проваливаться во склеп ветхий одной ногою, увязая по грудь.

Заплесневевши огромнейшие заломлены сучья над головами у витязей, которые остановились в немом удивлении, и то наклонят, то повернут голову, чтобы лучше видеть - хотят обмануть слепое пятно в своем глазу. Между небом и высью словно бы фигуры резные, образа всех святых, а может не святых, висят в цепях, а может парят сами по себе. Но среди них одна фигура видная, которая закрылась другими и из частей иных состояла, начиная казаться не то богомолом, не то женщиной с двумя рядами обнаженных сосцов, общее число которых составляло восемнадцать.

Велел воевода зарубить каждого десятого витязя в знак признательности лесным владыкам, а сам на дерево и ловко побежал прямо по стволу. Так мол и так, говорит, владыко лесное, прими наши жертвования, и укажи Путь слабовидящим, научи безумных по-уму пересечь чащу гиблую, преподай необучаемым урок картографии, проведи четкую линию разграничения вокруг мест дислокации того, чего ищем.

-Ну что-ж, - обращается владыко прямо к его мысленному взору, - лилипут, если просишь о науке, то для начала хочу расставить точки над и, дабы в дальнейшем между нами не было недосказанности. Может быть, тебе кажется, что я сейчас обращаюсь к тебе, но это не так. Для нас - меня и моих сородичей - ты не более чем заполненная писчая табличка размером с полногтя, которая лежит на моей ладони. Разве я мог бы беседовать с табличкой и обращаться к ней, не говоря о том, чтобы ее учить?

-Нет! - С жаром воскликнул воевода.

-Множество одинаковых табличек образует для нашего понимания единую сеть, - с улыбкой продолжало теневое исчадие, производя многочисленными руками-сучьями недокументированные движения, - звучащую с должной тонкостью в хороших руках. Не надо пытаться помогать мне управлять симфонией хрустальной арфы, это ни к чему не приведет. Табличка размером с полногтя, ты находишься во власти иллюзии и веришь в то, что сейчас происходит, и это лишь потому, что так гласят заклинания, написанные на тебе. Я дотронусь ногтем до струны - и вызову кого-то еще, от моей музыкальной волны на другом краю ваших земель неуродится овес, а во хлеву старуха сломит ногу впотьмах, маленький муравей заползет в бочку меда, а в черной бане на стекле образуется странный узор, на который сбегутся поглазеть все соседи, о чем назавтра-же позабудут. Я ударяю молоточком по композиции из пятисот миллионов табличек - и волхв, созданный из океанической пыли, угадывает цифру, загаданную частью той силы, к которой принадлежу и я; другой будет летать по воздуху и уничтожать врагов силой мысли, потому что пленительный аккорд и будет с Нами.

Выслушав чарующую песнь лесного богоявления, спустился воевода на землю и приказал двигаться дальше, а на каждой версте для безопасности убивать по витязю. Итак, по мере приближения к поселению ракшасов воинство редело, к вратам-же вместе с воеводой подошли лишь волхвы в количестве трех и штатный палач.