Испытание наркобаронов

Группа наркобаронов совершала акт спортивной ходьбы через лес, а в районе декоративной избы, в коей собирались каждое воскресенье местные жители на заседание (все они состояли в одной ложе), встретили какую-то женщину, наверняка из числа аборигенов.

Говорит им женщина так:

-Кто это идет через лес? - И смеется. Притчами, стало быть, изъясняется с самого начала, так что дальше должно быть еще только хуже.

Она скорее всего имела в виду то, что у каждой профессии есть не только свой специфический аромат, которого, кстати говоря, не чувствуют дакини (вроде того как свет не видит тени), а и особые характерные черты, позволяющие выделить представителя профессии в толпе. Так, например, от практикующего врача неотъемлема нездоровая суровая бледность покровов лица и тот взгляд, который всякого рассматривает в форме препарируемого трупа. Сотрудник спецслужб бледен иной бледностью, а взглядом ищет, в кого по-делу всадить заслуженную пулю. Наркобарон-же видом своим обязан привлекать молодежь к обороту наркотиков, опытным взглядом соизмеряя покупательские способности с возможностями предложения и рекламы. По-сути дела наркобарон совмещает лучшие черты доктора медицины и агента охранки.

Вынули наркобароны длинные пистолеты и приготовились к бою, а женщина все так-же продолжает смеяться и выписывать между баронами круги.

Долго-ли коротко-ли, завела она их всех за собою (они думали перебежками ее обмануть, а сами в кругах-то и позапутались) в болото до гиблой топи, где почти все они сгинули - один только выживший остался.

Когда лежал он в черном озерце и его тянуло вовнутрь земли, женщина прямо по воде подходит и садится ему на грудь. Чувствует он воду холодную и что женщина сладострастно ноги разводит, ко члену его лоном устремляясь.

"Негоже мужу быть лежачим, а женщине насаживаться сверху." - Только и успел он подумать, как дело сие противоестественное уже начало свершаться. И тут как-то прямо от души наркобароновой отлегло и говорит он:

-Погоди-ка, давай подольше продлим акт наш и да не предадимся поспешным действиям, за которые потом всегда будет стыдно.

С уважением поглядела на него женщина и спустя минуту или две отвечает:

-На товарищей твоих я зла не держала, а просто не могу заниматься этим при посторонних. Но когда закончим мы, обещаю, что они восстанут и пойдут с тобою.

Прошло еще немного времени, слезла женщина с наркобарона и помогла ему выбраться из ямы. Глядит он вокруг и удивляется: из соседних ям один за другим товарищи вылезают, но выглядят как неживые - почти вся плоть слезла с них, только волосы мокрые с черепов свисают, сами-же черепа цокают зубами без перерыва.

-Ну хорошо, - говорит наркобарон, - товарищи мои, уж не держите обиды на меня, что столько ждать пришлось. Пойдемте теперь дальше заниматься джоггингом, а после сядем в лимузины наши и поедем по домам.

Так и разъехались они, а время-то не стояло на месте и домов их не было, и бизнес пришел в упадок, заросли сорной травою плантации, фабрики разрушились.

-Поднимем снова мы хозяйство наше. - С улыбкой решили они. - Возродим картель отечественной наркопромышленности.

Все бы хорошо, но словно проклятие какое легло на остальных наркобаронов, кроме того, который не погиб в топях. Один за другим стали они попадать в аварии, у кого руку на производстве оторвет, кто-то другой вот вообще шапку стал оземь кидать и не заметил, что в ней голова осталась - и череп голый, пятнами плесени покрытый, покатился да в жернова. Некоторые просто зачахли без видимой причины.

Смекнул тогда любимец лесной незнакомки, что дело гиблое и если положить все наркотики мира на одну чашу весов, а на другую положить яму болотную, то та другая перевесит - велел все акции продать даже по самой низкой цене, плантации вырубить хоть на дрова, фабрики разобрать на кирпичи. А на вырученные средства заказал терраморфинг, чтобы на месте плантаций были болота, и учредил фонд, но какой - я сейчас уже не помню.

По болотам водили экскурсии, и хотя однажды один пьяный турист из Швеции сорвался с мостков и утонул, в остальном все развивалось мирно.

По этой причине обрел наркобарон мир в душе и поселился на краю мертвых топей, а в народе прослыл старцем, потому что люди верят в то, как грехи молодости преображаются в благодеяния старости.

Много лет прошло, прежде чем снова заявилась к нему та женщина - он не знал, вышла-ли она из болот или еще откуда, потому что в этот момент спал. Но этот сон покинул его.

-Какой-же ты дурак. - С болью в голосе обратилась к нему гостья. - Напрасно сжалилась я над товарищами твоими и тебя пригрела, как змею, придержала при себе в холодных глубинах, не дала остыть телу твоему и взяла семени твоего. Не для себя, для других взяла я его, чтобы навредить - когда вредишь в одном, улучшаешь другое; ставишь минус тут, добавляешь плюс там; оставляешь след печати в огне... Впрочем, куда тебе понять все это. Но ты - выполнил-ли ли ты сам со своей стороны часть договора, негласного конечно, часть, которую мог чувствовать в глубине сердца твоего, даже если оно уже не могло биться?

Тяжелые груди ее опустились на наркобарона и от дыхания ее в горле возникло ощутимое томление.

-Зачем разрыл ты землю, - во взгляде ее мрачнело дурное предзнаменование, - зачем разрушил строения? Почему я не услышала о миллионах погибших, а лишь угнеталась все это время завываниями живых?

Понял тогда наркобарон свою ошибку - не распространил он отравленных наркотиков, как того хотела дама его сердца.

-Каюсь! - С мольбою в глазах подался он к ней. Но разве мог он утешить ее отчаяние, ее боль? Если положить на одну чашу весов раскаяние за все ошибки и все преступления, а на другую не положить ничего, эта другая чаша перевесит - и оскорбленное не утешится. Его не утешит ни прощение, которое даст кто-то другой, ни раскаяние, которое тронет душу тоже кого-то другого. Их тогда останется только съесть - того и другого другого, обоих - уронив еще одну каплю в чашу невыразимой горечи.

-Я съедаю тебя. - Объявила она со вздохом и несколько раз покачала головой.