Откуда все взялось

Возьмем хотя бы тот же свет, лучи которого летят, летят от далекой звезды, внутри коей бушует могучая реакция, там миллиарды электронов да всякого рода частиц изменяют свои состояния, не видя в упор ничего вокруг, ибо пламя, внутри коего живут они, не терпит никакой тьмы и никакого "вокруг", газы с плазмами, льды да металлы с реками жидких, пенистых и пылеобразных кристаллов совокупляются в деловитом гуле, который есть свет.


И вот фотоны, те самые маленькие фотоны, что заползают в уши и глаза бесчисленного множества существ, летят сквозь пустоту, огибают гравитационные линзы, ускоряются или вязнут в туманностях, отважно проносятся сквозь аномалии нейтронных звезд, набираются опыта, подобно крошечным элементам голограммы, чтобы у каждого было много, бесконечно много опыта, и однажды, только один раз за всю историю вселенной фотон чиркает о чиркаш земляной нашей планеты, оставляет след своего каблука в оптических свойствах кварцевой песчинки, затерянной на океаническом пляже.

И по пляжу тому проползает рептилия, и фотон меняет ее, меняет, как может поменять вас травматическое переживание или сложная совокупность событий. И рептилия, уже не та, что прежде, ползет по своим делам, она погружена в свои рептиличьи мыслишки и высовывает язык свой, чтобы словить стрекозу. И знаете, кажется, стрекоза научилась избегать языка рептилии, но незримая капелька слюны с кончика прилипла к ее невесомому крылышку, и слюна преобразила стрекозу, не так, чтобы та сама осознала произошедшее, а подобно пущенной издалека стреле - вы ее еще не видите, но тем не менее, уже ею пронзены.

И садилась та стрекоза на дикую траву, и причастила ту к не случившемуся еще изменению, и трава продолжала произрастать, не зная о том, что все уже произошло, и соками своими обменивалась она с перегноем, в котором, надо сразу сказать, бурлил и бурлит взрывоопасный коктейль всех этих изменений, воспринятых с третьей водою киселя. Я знал человека, который жил рядом с бабушкой, которая взяла мухобойку, но так и не сумела убить муху, которая в полете ударилась в нос собаке, которая лакала из источника, в котором утонул очередной фотон, тем самым смешавшийся с диффузирующим во всех направлениях телом первобытного человека, который смотрел на вон ту скалу. И встретил человек несколько тысяч утр. Кто переживет их вместе с ним? А вместе с миллионами других, таких же, как он?

Итак, на землю ту пришел крестьянин и возделал ее, он бесхитростно всё перемешал и вырастил пшеницу, и из пшеницы той мельник изготовил муку, и эту муку вы купили в магазине, и изготовили из нее сладкое тесто, и посыпали мукой стол, чтобы его раскатать. Куда попал фотон с далекой самой яркой звезды, на стол или в печенье, этого никто не знает.

Мы кладем на язык печенье, но откуда взялась корица, и что намешано в гвоздике, и с чем едят анис, и кто держал в руках кардамон, тысяча чьих взглядов касалась его в лавке пряностей, и чья нога наступала на соль, и как ласков был дождь на сахарных плантациях, и как блестела роса на компонентах флоры, совокупившихся в мягкий маргарин, и как работник химической фабрики всю смену думал думу свою, все это еще только предстоит в деталях узнать нашим мудрецам, но, покуда не записаны их расследования в гримуаре, остается лишь безмолвный крик отчаяния, отчаяния, управляемого ужасом, наводняющим и глаза, и ноздри, и уши тел наших и наших богом забытых душ.