Адвокаты революции

Представитель современного адвокатского цеха, юрист, вполне заслуженно приравнивается к аферисту с чертами чудотворца. Для простолюдина деятельность любого человека, изучившего определенные правила, ему, простолюдину, малопонятные, представляется окруженной волнующим флером таинственности, замешанной на свободе и невиданной раскрепощенности. Эксперты считают юриста представителем касты кшатриев, состоящей в самой близкой идеологической и экзистенциальной связи с кастой шудр, так же как вайшьи находятся в непосредственной связи с брахманами. Ни кшатрий, ни шудра это не слуги, но сегодня они на свой лад имитируют служение, а в отношении между собой воспроизводят извращенную отцовско-сыновью вертикаль.


Психологический профиль юриста совпадает с профилем эффективного террориста и революционера. Эффективность как антисистемного, так и системного афериста базируется на двух краеугольных камнях: 1) четком понимании взаимосвязи между совестью и правом; 2) железных нервах. У хорошего адвоката нет совести в том виде, как ту в результате тысяч лет пропаганды приучились понимать простые люди, и его невозможно принудить к капитуляции примитивными угрозами, которые навели бы изрядного шороху в среде необразованных простолюдинов. Не обращать внимания на сотни возбужденных против него и незакрытых уголовных дел - это для юриста не правило хорошего тона, но ежедневная рутина. Порог правовой чувствительности юриста чрезвычайно высок, а образование с воспитанием позволяют разрешить все конфликты, которые возникают на почве сыновьего рессентимента, проявляемого простым человеком.

В общем и целом психопрофиль секулярного юриста воспроизводит черты личностного склада адепта или демонопоклонника с той разницей, что подкованность его распространяется не дальше границ топологии общественного договора, а истинное отсутствие нервов, присущее адепту, заменяется их огрублением, как если бы к ним, как к телу, была применена физическая закалка. Несмотря на то, что концепция закалки той или иной материи признана неэффективной и методологически тупиковой, она позволяет достичь некоторого правдоподобия в том, что касается поведенческой логики. Ее недостатки не должны становиться единственной причиной отказа от мероприятий по привлечению лиц адвокатского склада характера к революционной деятельности.

Лучше всего взять для планирования и ограниченной координации революционного террора таких адвокатов, которые самостоятельно выбирают антисистемную деятельность, по крайней мере, они предпочтительнее, хотя и неуправляемее тех, которые соглашаются сотрудничать в обмен на финансовое поощрение. Выбирая адвоката на должность надсмотрщика за рабами, следует помнить о том, что адвокаты нечувствительны к угрозам, однако, хорошо воспринимают лесть и всякого рода подачки человеческому самолюбию. Лучше быть мелким царьком, поставленным над деморализованными рабами, чем оказаться с ними в загоне на равных. До тех пор, пока система будет обеспечивать относительную свободу личной выгоды в обмен на лояльность, он останется подконтрольным. Проблематичнее держать в узде адвоката-нонконформиста. Для такого случая можно рекомендовать безотлагательную процедуру одержания и подавления косного сознания человека несгибаемой демонической волей.

Хорошим выбором будет адвокат, получивший образование на Западе. Прессинг времени, если преобразования будут осуществляться в экстренном порядке, предполагает невозможность воспитания нового поколения адвокатов. В этом случае можно и нужно допустить экспорт юристов из Франции, Германии, США, Новой Зеландии, Индии и Бангладеш. На переходном этапе адвокатов надлежит ввести в так называемую коллегию люстрации, управляемую нежными и деликатными искусственными спутницами. Ношение личного оружия адвокатам следует запретить, однако допустить использование пластиковых пуль как талисманов, приносящих удачу. Такие талисманы юрист сможет носить на удобной тесьме, изготовленной из хлопчатобумажной нити, длина которой должна быть ограничена пятьюдесятью сантиметрами во избежание неприятных инцидентов.

См. тж. Удар - о революционном ударе копытом